Практическая магия - Смит Дебора

Ледбеттеры развели небольшое стадо коз и превратили старый загон для скота в убежище от непогоды, где доили и кормили своих подопечных. Дюжина величественных род-айлендских красных кур с петухом жили в огороженной части двора, снабжая всех нас крупными коричневыми яйцами. Лизина серая кошка по прозвищу Вечность бродила везде и частенько поджидала меня на заднем крыльце, чтобы я впустила ее в Дом. Явный знак того, что и она, и Лиза частенько пользовались папиным гостеприимством.

Но старые водяные краны, как и прежде, торчали из земли, массивная форсития у ограды перед домом, чьи сливочно-желтые цветы каждую весну появляются раньше листьев, снова расцветет на следующий год. Голубые гортензии всегда будут голубыми. Я знала каждую щербинку на двух ступенях заднего крыльца и на трех ступенях переднего, истоптанных не одним поколением Пауэллов.

Курятники с годами утратили строгость линий и остроту углов, как-то осели. Их изменили крылечки и пристроенные комнаты, странные двери и косые окна, разнокалиберные листы железа, покрывавшие крыши. На маленьком крыльце Ледбеттеры повесили полки со своей экзотической керамикой нежных цветов. Лиза, живущая по соседству, превратила крыльцо в невероятную зеленую пристань, увитую розами, виноградом и желтым жасмином.

Второй курятник, расположенный всего в десяти ярдах от своего собрата, был разделен на три мастерские. В одной Лиза колдовала над стеклом, во второй разместились гончарный круг, глина и печь для обжига, принадлежавшие Ледбеттерам, а в третьей Освальд развесил свои странные полотна.

Я все время думала о возможности пожара, об отсутствии страховки, о тонкой черте, отделяющей меня с моими квартирантами от катастрофы. Дом находился не в лучшем состоянии, чем курятники. То, что папа не мог починить сам или оплатить работу того, кто сумел бы это исправить, он привык высмеивать или не обращать на это внимание. Дымоходы чадили и завывали, половина выключателей не работала, полы ходили ходуном, крыша протекала, через дыры в стенах в дом пробирались незваные хвостатые гости.

На заднем крыльце я поставила большой белый керамический горшок, в котором пробивалось к свету деревце. Я начала его выращивать год назад из побега персикового дерева, взятого на Персиковой улице. Старое дерево могло не пережить реконструкцию улицы, но его отпрыск станет родоначальником новой персиковой династии в горах Джорджии.

– Ты выживешь и вырастешь, – говорила я ему и самой себе.

С божьей помощью.

* * *

Жарким летним утром Квентин ехал на машине к складу, некогда служившему мастерской его отцу. Его известили о том, что помещение скоро перейдет в другие руки. Новый владелец планировал перестроить здание и разместить там центр по продаже мебели. Удобным креслам и обеденным столам предстояло заменить металлические мечты и кошмары Ричарда Рикони.

Оказавшись внутри, Квентин подошел к двери ванной комнаты, взялся за ручку и закрыл глаза, вспоминая и пытаясь избавиться от воспоминаний. Наконец он распахнул дверь в последний раз.

Подняв руку и включив свет, он увидел, что увидел бы на его месте посторонний – маленькое, сугубо утилитарное помещение с побитыми плитками на полу и порыжевшими от ржавчины кранами. Квентин опустился на одно колено, провел рукой по холодному полу и снова увидел кровь и мертвые глаза отца.

Проходя мимо выгородки, служившей отцу квартирой, он на мгновение остановился, тяжело переводя дух. Квентин смотрел на голые стены, старую плиту и раковину в углу. Мальчиком он часто представлял себе отца здесь вместе с женщиной, чью похоть тот удовлетворял. Но теперь Квентин не мог не заметить, каким холодным и угнетающим было это место. Он подумал о своем отце, возвращавшемся сюда вечером по воскресеньям, после выходных, проведенных с семьей, и представил, как одиноко и неуютно тот должен был себя здесь чувствовать.

Рабочие, приступившие к переоборудованию склада для нового владельца, отодвинули плиту от стены и оставили на ней пакеты из ближайшего ресторанчика быстрой еды. Мусор беспокоил Квентина. Отец всегда был таким аккуратным и дисциплинированным. Квентин нагнулся, подобрал мусор, намереваясь отнести его в бак. И в этот момент он заметил у стены на полу несколько конвертов, покрытых пылью и паутиной. Квентин подобрал их.

Пожелтевшие, все в пятнах, смятые бумаги оказались в основном старыми рекламными проспектами. Но среди них нашелся и счет за воду. У Квентина защемило сердце, когда он увидел дату. Эта почта пришла через несколько дней после самоубийства отца. Кто-то – возможно, Джои Арайза, или кто-то из папиных друзей, присматривавших за мастерской некоторое время – сложил корреспонденцию на плите, а она завалилась за нее.