Шопоголик на Манхэттене - Кинселла Софи

— Правда? Ну… ладно. Если ты так решила.

— Да, я так решила. Честное слово. Я в порядке. Ну, а ты как?

— Нормально. — И Сьюзи опять кидает на меня обеспокоенный взгляд. — Бекки, ты такая бледная. Ты что-нибудь ела?

— Да, в самолете кормили. Ну, знаешь, всякой ерундой.

Я снимаю пальто и вешаю его на крючок.

— А как долетела? — спрашивает Сьюзи.

— Отлично! — с фальшивой веселостью восклицаю я. — Показывали новый фильм Билли Кристала.

— Билли Кристал, — повторяет Сьюзи и испуганно округляет глаза, будто я неврастеничка из психушки, с которой надо бы поосторожнее. — А фильм… хороший? Обожаю Билли Кристала.

— Да, хороший. Мне очень понравился. Только в середине фильма у меня наушники перестали работать.

— Да ты что! — пугается Сьюзи,

— И в самом интересном месте, представляешь. Весь самолет умирал со смеху, а я ничего не слышала… — Мой голос начинает предательски дрожать. — Я попросила у стюардессы другую пару наушников. Но она меня не поняла и еще разворчалась, потому что в это время разносила напитки… А после мне не захотелось снова ее просить. Но если не считать этого, то все прошло хорошо… — Вдруг я громко всхлипываю. — Подумаешь, кино. Я же всегда могу посмотреть его на видео…

— Бекки! — Сьюзи приходит в такое смятение, что роняет бутылочки на пол. — Боже мой, Бекки. Иди сюда. — Она обнимает меня, и я утыкаюсь в ее плечо.

— Все так ужасно, — рыдаю я. — Это было так унизительно, Сыо. Люк был такой злой… Мои пробы отменили… и потом все было так… как будто я заразная какая-нибудь. Все вдруг стали меня чураться, и в итоге я не перееду ни в какой Нью-Йорк…

Шмыгаю носом, вытираю слезы и вижу, что Сьюзи тоже собирается расплакаться.

— Бекки, мне так плохо! — восклицает она.

—  Тебе плохо? Тебе-то с чего?

— Это я во всем виновата. Была такой дурой! Впустила сюда эту газетчицу, и она наверняка тут порылась, пока я готовила ей кофе. Не надо было предлагать ей кофе. Это я во всем виновата. Дура!

— Ты тут ни при чем!

— Ты сможешь меня когда-нибудь простить? — Простить тебя? — У меня снова начинают трястись губы. — Сьюзи… это я должна просить тебя о прощении! Ты пыталась меня сдержать, хотела предупредить, но я даже не удосужилась тебе перезвонить… Я была такой… тупицей, такой пустоголовой…

— Ну что ты!

— Так и было. — Я опять громко всхлипываю. — Не знаю, что на меня нашло в Нью-Йорке. Я просто сошла с ума. Все эти… магазины, встречи… Все было так… восхитительно… Я думала, что стану звездой, буду деньги лопатой грести,… А потом все рухнуло.

— Ох, Бекки! Мне так стыдно.

— Ты ни в чем не виновата! — Я беру салфетку и сморкаюсь. — Никто не виноват. Это все «Дейли уорлд»!

— Ненавижу их! — яростно говорит Сью. — Их бы всех на дыбу и розгами, как Тарки сказал.

— Не помешало бы. Значит… он… видел статью, да?

— Если честно, Бекки, думаю, ее многие видели.

Мне становится больно при мысли, что газету прочитали Мартин и Дженис. И Том с Люси. И мои школьные учителя. Все, кто меня когда-либо знал, могли прочитать о моих самых постыдных тайнах.

— Слушай, бросай ты свои вещи, — говорит Сью. — Пойдем пить чай,

— Ладно, — помедлив, соглашаюсь я.

Я иду за ней на кухню, прислоняюсь спиной к теплой батарее.

— Ну и как у тебя сейчас дела с Люком? — осторожно спрашивает Сьюзи, ставя чайник.

— Не очень. — Я зябко обхватываю себя руками. — В общем, никак. Мы серьезно поссорились…

— Правда? Господи, Бекки, из-за статьи?

— Пожалуй, да. Он сказал, что из-за этого сорвалась его сделка и что я помешана на магазинах. А я сказала, что он помешан на работе и что его мать — стерва.,.

— Ты назвала его мать стервой? — У Сьюзи такой ошеломленный вид, что мне становится смешно.

— Но она на самом деле просто жуткая стерва. И Люка она не любит. Но он этого не замечает… Он только и мечтает, как бы свершить самую крупную сделку в мире, чтобы произвести на нее впечатление. Ни о чем больше думать не может.

— И чем все кончилось? — Сьюзи вручает мне кружку с чаем.

Я кусаю губы, вспоминая наш последний разговор. Вежливый и неестественный тон, нежелание смотреть друг другу в глаза.

— Перед отъездом я сказала ему, что у него сейчас нет времени на серьезные отношения.

— Да ты что?! Ты его бросила?

— Я не хотела, — отвечаю я еле слышно. — Ждала, что он скажет, что у него есть время. Но он промолчал. Это было… ужасно.

— Ох, Бекки, Бекки…

— Ну и ладно. — Я стараюсь говорить оптимистично. — Все, что ни делается, все к лучшему. — Отпиваю чай и закрываю глаза. — Господи, как хорошо. Как хорошо.

Несколько секунд я молча вдыхаю пар, делаю еще несколько глоточков, чувствую, как тепло разливается по телу, и открываю глаза.

— Американцы совершенно не умеют заваривать чай. Однажды пошла в какое-то заведение, и мне принесли.,, чашку кипятка и чайный пакетик в конвертике. И чашка была прозрачная, представляешь?

— Фу… — Сьюзи корчит гримасу. — Гадость какая. — Она тянется к жестянке, достает парочку овсяных печенек, — И вообще, кому нужна эта Америка? Все знают, что американское телевидение — убожество. Тут тебе будет даже лучше.

— Может быть. — Я разглядываю донышко пустой кружки, вздыхаю, поднимаю глаза. — Знаешь, я много думала, пока летела сюда. И решила, что мне пора кардинально все изменить. Отныне я сосредоточусь только на своей работе, закончу книгу, буду очень серьезной и…

— Покажешь, на что ты способна, — заканчивает Сьюзи.

— Да, вот именно.

Удивительно, как благотворен домашний уют. Спустя каких-то полчаса и три чашки чаю мне уже в сто раз лучше. И даже нравится рассказывать Сью и про Нью-Йорк, и про все, что я там натворила. Когда я добираюсь до салона красоты и хрустальной татуировки, она начинает смеяться так, что чуть не захлебывается чаем.

— Слушай, — говорю я, внезапно вспомнив кое-что. — А ты «Кит-Кат» доела?

Сью вытирает глаза и качает головой:

— Когда тебя нет, они не так быстро заканчиваются. А что сказала мамаша Люка? Она захотела увидеть результат? — И опять начинает хохотать.

— Подожди, принесу парочку батончиков. Шоколадки мы храним в комнате Сьюзи.

— Стой, Бекки! — Сьюзи резко перестает смеяться. — Лучше ты туда не ходи.

— Почему? — Я замираю от удивления. — Что у тебя?… Сьюзи! — Я тихо пячусь от двери. — Неужели у тебя там кто-то есть?

Щеки Сьюзи розовеют. Она молчит, лишь плотнее запахивает халат.

— Вот это да! Ничего себе! Стоило мне уехать на минутку, ты тут же заводишь страстный роман!

Ох, давно мне не было так весело. Что может поднять настроение лучше, чем свежая пикантная сплетня?!