Практическая магия - Смит Дебора

– Он просто много раз слышал эту историю от вас.

– Возможно. Мы не могли вспомнить, говорили ли мы об этом при нем. Когда отец нес его к машине, он спросил у Артура, где он был, когда мама с ним разговаривала. Артур указал на Железную Медведицу. “Мама-медведица”, – сказал он. Мой брат решил, что скульптура может говорить или что мама говорила с ним через нее. С тех пор он в это верит. – Я замялась, потом решила, что не должна утаивать правду, и без обиняков рассказала Квентину о том, что случилось в Атланте. – Я причинила Артуру боль, я недостаточно хорошо заботилась о нем. И потом после смерти папы он верит в то, что Медведица одинока и тоже скоро умрет. После всех этих событий мой брат больше не разговаривает. Эта скульптура для меня – единственный шанс снова пробиться к нему.

– У меня появилось неприятное ощущение. Вы явно собираетесь сказать мне то, чего мне не хотелось бы слышать.

Я глубоко вздохнула. У меня все болело. От разочарования у меня ломило все кости, но не могло быть и речи о холодном расчете, о разумном подходе или практичном решении.

– Я не могу продать вам Железную Медведицу, – спокойно сказала я. – Ни за какие деньги.

– Позвольте мне поговорить с вашим братом.

– Это не поможет. Да и я вам этого не позволю. Артур очень боится незнакомых людей.

– Вы ведь нуждаетесь в тех деньгах, которые я предложил вам, верно? – Квентин задал этот вопрос с удивительным – с моей точки зрения – отсутствием иронии.

Я выдавила из себя смешок.

– Если честно, то я почти разорена и не представляю, как буду платить по счетам через несколько месяцев. Но эту ситуацию деньгами не исправишь.

– У меня не создалось впечатления, что лично для вас скульптура очень много значит. Вы не вкладываете в свое отношение к ней никаких эмоций. Вам вполне по силам принять разумное решение и убедить вашего брата.

– Вы ошибаетесь. К Медведице никто не может относиться равнодушно. В этом гениальность работы вашего отца. Железная Медведица очень сильно действует на людей. В нее или влюбляются с первого взгляда, или столь же страстно ненавидят. Я уверена, что работы Ричарда Рикони признали именно благодаря их провокационности, скрытой в них жажде жизни, их реальности. Если все его скульптуры такие же, как Медведица, то они проникают в самую глубину души и говорят с людьми. Их невозможно выбросить из сердца. – Я помолчала. – Продала ли бы я вам Медведицу, если бы Артур согласился? Вероятно. Я ведь не дура. Но об одном я забыть не могу. У меня не будет семьи, если я разобью сердце брату.

Нахмурившись, Квентин вытер руки бумажным полотенцем. С удивительной аккуратностью он бросил скомканное полотенце в корзинку для мусора, которую папа разрисовал синими и оранжевыми точками. Этот парень умел целиться. У него оказался точный глаз. Подобные мужчины всегда умудряются приручить женщину, и это прирученное состояние кажется ей куда безопаснее, чем это есть на самом деле.

– Место этой скульптуры в музее, – заявил Квентин, – а не на пастбище. Медведица – лучшая работа моего отца и должна быть выставлена там, где люди смогут посмотреть на нее.

– Я прожила рядом с Медведицей всю жизнь. И мне ее сила известна куда лучше, чем вам. И если вы полагаете, что ее никто в наших краях не ценит, то вы ошибаетесь.

– Вы продадите скульптуру, если я подниму цену?

“Неужели Квентин Рикони даст больше двух миллионов?” Я вскочила на ноги, меня трясло. Зачем он мучает меня?

– Возвращайтесь в Нью-Йорк, мистер Рикони. Вы ничего не понимаете. Или не слушаете.

Он рассматривал меня с любопытством, изучал, как будто подобных мне не существовало в природе. Когда-то я разделывала кур, снимала мясо до костей, отделяла его от кровеносных сосудов, рассматривала связки и сухожилия. Выдержав всего минуту взгляд Квентина Рикони, я почувствовала, каково быть разделанной на аккуратные кусочки.

Шум мотора разрушил чары. Выглянув из кухонного окна, я увидела фары старого пикапа Ледбеттеров, тянувшего за собой небольшой фургон, принадлежавший всем моим квартирантам. Утром они наверняка снова отправятся в город. Я включила пару фонарей, заливших желтым светом задний двор.

– Сейчас вы познакомитесь с Артуром, – объявила я.

– Даю вам слово, что ничего не скажу о том, что готов купить у вас скульптуру.

Я долго смотрела на Квентина, а потом предупредила:

– Для вас будет лучше, если вы сдержите обещание.