Красотки из Бель-Эйр - Стоун Кэтрин

– Что ты собираешься делать с этой пьесой, Питер? – спустя несколько секунд, наполненных нежностью и любовью, спросила Сара.

– Буду снова и снова читать ее тебе и нашему ребенку… нашим детям… и нашим внукам. К тому времени мы сможем читать ее по ролям наизусть.

– По-моему, эти слова должен услышать весь мир.

– Ты так считаешь?

Питер знал, что Сара захочет, чтобы он поставил «Любовь». История ничем не напоминала их собственную, но Джулия была Сарой, она была наделена очарованием, невинностью и мужеством Сары, однако только те, кто любил Сару – Питер и Адамсоны, – могли узнать ее в Джулии.

– Да. Питер, ты заставляешь людей мерзнуть на улице в надежде в последний момент ухватить билет на твои пьесы об истерзанных душах. Разве не чудесно будет поделиться с ними этим?

– Может быть…

Через два дня, ночью, Сара разбудила Питера.

– Питер, придется ехать в больницу.

– Сара? – Ее голос был так спокоен, что это ужаснуло его. Сара примирилась с тем, что должно случиться. Питер не смог. Только не это. – Что случилось?

– По-моему, у меня схватки. И кровотечение. Я уже вызвала «скорую помощь».

Питер взял Сару за руку и уже не отпускал ее до самой смерти жены. Вокруг суетились врачи и сестры, стремясь во что бы то ни стало спасти Сару и ее ребенка. Питер и Сара находились посреди бушующего урагана, с любовью глядя друг на друга, шепча друг другу нежности, не обращая внимания на хаос, в последний раз погрузившись в свой личный мир.

– Питер, пообещай, что вы с Робом будете друзьями. Поезжай к нему, подружись с ним, пожалуйста.

– Хорошо, любимая. Мы все трое будем лучшими друзьями. Роб тоже будет жить в Нью-Йорке, ты не забыла?

– Вы с Робом, прошу…

– Обещаю.

– Питер?

– Милая?

– Обещай снять по «Любви» фильм.

– Фильм? Ты хочешь поехать в Голливуд?

– Фильм, такой, как ты написал. Со счастливым концом, хорошо?

– Хорошо, – сквозь слезы улыбнулся Питер в ответ на слабую искорку в ее синих глазах.

– И еще, Питер…

– Да?

– Найди другую, которую полюбишь. Найди другую, милую, с которой сможешь разделить свою жизнь.

– Сара…

– Спасибо за то, что дал мне свободу. – «Спасибо, что позволил мне сделать этот выбор. Это то, чего я хотела».

– Сара…

– Питер, спасибо за твою любовь.

– Сара, я так тебя люблю! – «Не покидай меня, прошу тебя. Я не могу без тебя жить».

* * *

И Питер почти не жил без Сары. Он чувствовал, что соскальзывает в молчаливое безумие, как его отец после смерти матери.

Молчаливое безумие.

Давящая тишина была нарушена телефонным звонком через две недели после смерти Сары. Адвокаты Сары хотели поговорить с Питером по поводу его огромного наследства. Питер даже слышать об этом не хотел. Он попросил адвокатов передать все деньги в Фонд для несовершеннолетних больных диабетом. Питеру не нужны были деньги Сары, ему нужна была Сара. И хотя Питер ненавидел болезнь, которая отняла у него жену, он знал, что Сара не испытывала этого чувства. Сара спокойно, а не с горечью относилась к своей судьбе – своему длиной в жизнь сражению с дружественным противником. Горечь и гнев стали уделом Питера.

Спасла Питера, вероятно, Оладья. В привычном молчании он заботился о ней, кормил ее, гулял с ней, но ничего сверх этого. Питер заботился о собаке так же рассеянно и молчаливо, как Джозеф Дэлтон заботился о своем шестилетнем сыне после смерти Энн.

Но в один прекрасный день Питер посмотрел на Оладью. На Оладью, которую любила Сара. На Оладью, которая была ребенком, которого никогда уже не будет у Питера и Сары. На Оладью, которая не виляла хвостом и жила в мрачной тишине, забившись в угол и тихо недоумевая по поводу произошедших в ее мире перемен.

Печальные глаза Питера встретились с недоумевающими глазами собаки. Неожиданное внимание – взгляд Питера – заставило Оладью с надеждой, неуверенно поднять светлую голову.

– Оладья, – прошептал Питер.

Маленький светлый хвостик Оладьи чуть двинулся, застенчиво вильнул.

– Иди сюда, Оладья.

Она с радостью и благодарностью бросилась через всю комнату на колени к Питеру.

– Ох, Оладья, ты тоже по ней скучаешь? – Голос Питера дрогнул, и он разрыдался, уткнувшись лицом в мягкую шерсть Оладьи.

С того вечера, когда Оладья устроилась у него на коленях, Питер снова начал писать, извлекая из своей души слова тоски и муки. Первой пьесой, которую он написал после смерти Сары, стала «Скажи “прощай”», принесшая ему Пулитцеровскую премию. Средоточием всей жизни Питера стала работа – писать, ставить и снова писать. Днем Питер находился в театре, а долгими одинокими ночами, когда кошмары, его постоянные спутники, не давали ему спать, он писал.