Золотой мираж - Дейли Джанет

Однако проблема с оплатой лечения матери по-прежнему оставалась нерешенной. Кит мысленно распрямила плечи, готовясь к встрече с трудностями.

Беннон, продолжавший говорить о ревизии и требованиях налоговой службы, наконец спросил, посмотрев на Кит:

– У тебя есть ко мне вопросы?

Кит, смутившись под его взглядом, затеребила в руках налоговую декларацию. Не могла же она признаться, что не слушала его.

– Какая общая сумма налога? – наконец спросила она, чтобы хоть что-то сказать.

– Около десяти тысяч, точнее – десять тысяч пятьдесят долларов. Эта цифра стоит в колонке последней, можешь взглянуть.

– И уплатить надо немедленно, на следующей неделе, не так ли? – Кит, вскинув брови, задумчиво глядела на документ. – Придется взять кредит в банке.

– Нет, не придется. – Беннон улыбнулся, увидев недоумение на ее лице. – На прошлой неделе я продал твоих бычков. Давали хорошую цену, и я воспользовался этим. Так что после уплаты налогов и расчетов по всем имеющимся счетам у тебя останется еще семь тысяч долларов наличными. Достаточно, чтобы подготовиться к будущей весне.

– Отлично, – Кит с облегчением вздохнула и положила документ на стол.

– Все остальное находится здесь, – промолвил Беннон и, взяв другую папку, обошел стол и приблизился к Кит. – Здесь вся переписка, счета и прочее. – Склонившись к ней, он перелистывал подшивку. Его лицо было так близко, что она слышала запах лосьона. – Все это ты можешь держать у себя. – Он передал ей папку и вернулся на свое место за столом.

– Спасибо... но мне кажется... – Она проводила его взглядом.

– А теперь... – Он выдвинул боковой ящик стола. – Ключи. – Он бросил связку ей через стол. Поймав ключи, Кит крепко зажала их в руке.

– Отцовский джип... – пролепетала она.

– Я получил его из профилактического ремонта. Он в сарае. Сэдди привела дом в порядок, так что тебе остается только распаковать свой чемодан, если ты намерена остаться на ранчо.

– Ты, кажется, ничего не забыл? – удивилась она его предупредительности и заботе.

Он пожал плечами.

– Я просто хороший сосед.

– Я даже забыла, что такое возможно, – промолвила она грустно. – В Лос-Анджелесе я почти не знаю своих соседей. – Взглянув на ключи, она положила их в карман и подумала, что, пожалуй, винить в этом нельзя ни ее, ни соседей – в большом городе всегда так. Беннон понимающе кивнул.

– В Аспене тоже такое происходит. Убеждаешься, что большинство соседей проводят здесь не более нескольких недель в году. Все остальное время дома стоят пустыми или заколоченными.

– Как, например, мой, – добавила она и встала.

– Я провожу тебя.

Кит подошла к двери и ждала, когда он откроет ее. Когда они вышли в приемную, Кит повернулась и протянула руку.

Он как-то встревоженно посмотрел на протянутую ему руку, и Кит вдруг смутилась. Их прощание было слишком официальным и холодным. Она увидела в глазах Беннона смутное сожаление. Или это была печаль?

Наконец, прощаясь, он сжал ее пальцы, и Кит почувствовала тепло его руки.

– Теперь, когда ты задержишься на какое-то время в Аспене, я надеюсь, ты не станешь для меня прекрасной незнакомкой?

– Не стану, – пообещала она легко и просто и напомнила себе, что во всяком случае Беннон всегда будет ее другом. Близким другом, но, увы, не более. Однако, видя перед собой его загорелое мужественное лицо, скорее привлекательное, чем красивое, она почувствовала тревогу и сожаление. И в этом повинны были не только воспоминания о прошлом, а что-то еще, новое, незнакомое. Ей еще предстояло в этом разобраться.

Осознав, что ее ладонь все еще в его руке, она быстро высвободила руку и одарила Беннона улыбкой, а когда повернулась, чтобы уйти, встретилась с холодным взглядом Сондры Хадсон.

Та стояла у стола секретарши, высокая и прямая, – олицетворение преуспевающей деловой женщины, следящей за собой и умеющей одеваться. На ней был бежевый удлиненный вязаный жакет, черная шелковая блуза и юбка из дорогого тонкого габардина. Платиновые волосы гладко зачесаны назад. Единственное украшение – золотые клипсы в ушах.

Кит знала секреты создания образа, знала, с какой тщательностью и скрупулезностью, до последних мелочей, строился, а затем культивировался образ в Голливуде. Настолько тщательно, а порой и беспощадно, что за ним навсегда исчезал живой человек. Такое впечатление производила на Кит Сондра Хадсон.

Это была женщина, давно научившаяся обуздывать все свои чувства и порывы, постоянно держащая себя под суровым контролем. Кит было знакомо это состояние, и она знала, чего оно стоит. Порой ей казалось, что от этого можно сойти с ума.