Безмолвная честь - Стил Даниэла

— Нам не позволят, — напомнила Хироко о людях, от которых теперь зависела ее жизнь.

— Мы сможем обойтись без разрешения, — решительно заявил Питер. — Оно для нас не имеет значения. — Объяснив, кого должна найти Хироко, он помог ей встать и снова поцеловал. Хироко опасалась, что случившееся с ней оставит заметные следы, но, несмотря на первый раз, она выглядела на редкость благопристойно, когда они возвращались к лагерю по высокой траве. Останавливаясь несколько раз, они целовались, и Питер понимал, что еще никогда в жизни не был так счастлив.

К их возвращению Такео успел закончить работу. Он выглядел довольным и хотел поговорить с Питером. Питер сел, а Хироко исчезла, и когда вернулась, то выглядела свежей, была аккуратно причесана, глаза сияли. Глаза Хироко и Питера встретились поверх головы Така, и оба испытали взрыв возбуждения.

Питер приезжал каждый день, и они уходили подальше от людей, скрывались в траве и забывались в объятиях. Они уже не могли удержаться, не могли пресытиться своей любовью — как не смогли бы даже за тысячу лет. Но у Хироко был план, и через неделю она нашла что искала. Она случайно услышала об этом человеке в лазарете от Рэйко и, улучив минуту, отправилась повидаться с ним.

Он объяснил ей, что это не имеет значения в глазах людей — они будут оправданы лишь перед Богом. Хироко сказала, что больше им ничего не надо. Остальное будет потом. Он не выказал удивления, когда на следующий день Хироко познакомила его с Питером. Его вовсе не смутило происхождение Питера. Старый священник-буддист совершил церемонию, поженив их, перебирая четки и монотонно повторяя те слова, которые слышали родители Хироко двадцать лет назад, и Рэйко с Такео. Эти краткие слова были знакомы Хироко. Священник объявил их мужем и женой пред глазами Бога и человека. Когда церемония завершилась, он низко поклонился и пожелал новобрачным иметь много детей.

Хироко ответила ему низким поклоном и поблагодарила, Питер последовал ее примеру. Он чувствовал неловкость от того, что они не могли заплатить священнику, — деньги или подарки навлекли бы на того неприятности. Питер попросил Хироко объяснить священнику это по-японски — он не знал по-английски ни слова. Поняв, в чем дело, священник заявил, что ему достаточно знать, что пара будет счастлива.

Оба поклонились и заверили старика, что так и будет, и он снова благословил их. Питер удивил Хироко, достав из кармана тонкое золотое кольцо — такое узкое, что оно было почти незаметным, но пришлось Хироко точно впору.

— Когда-нибудь мы устроим официальную свадьбу, — произнес Питер, глубоко тронутый тем, что только что произошло.

— Она уже состоялась, — возразила Хироко, низко поклонилась и произнесла по-японски, что будет почитать мужа всю жизнь.

Поблагодарив старого священника и попросив его сохранить тайну, что он пообещал с улыбкой, новобрачные ушли.

Питер улыбался от уха до уха, а Хироко, казалось, стала с ним одним целым. Оба не понимали, как этого не замечает весь лагерь.

— Подожди минутку, — попросил Питер, когда они быстро шагали мимо рядов конюшен. — Я кое-что забыл.

— Что? — Хироко встревожилась, и, не добавив ни слова, Питер обнял ее и поцеловал на виду у всех. Хироко слышала, как вокруг захихикали дети.

— Я забыл поцеловать жену, чтобы официально объявить о нашей свадьбе, — объяснил Питер, и Хироко рассмеялась. Глядя на них, улыбались даже старики: влюбленные были так молоды и неопытны. Хотя Питер не был японцем, все понимали, что они с Хироко счастливы вдвоем.

Несмотря на радость и оживление, момент был очень серьезным для них обоих, и вечером они долго говорили о том, что случилось, и о том, как быть дальше.

Они уже женаты. Хироко то и дело смотрела на кольцо, надев поверх него серебряное, и удивлялась, почему это кольцо никто не замечает. Но ее обручальное кольцо было таким тоненьким, что разглядеть его удавалось с трудом.

Они по-прежнему каждый день уходили гулять и заниматься тем, что приносило им такое блаженство, и, по-видимому, никто не заподозрил их, даже родственники Хироко.

Питер опасался только беременности Хироко. Но желание прогоняло опасения, и каждый раз страсть увлекала Питера, несмотря на все благие намерения.

— Нам следует быть поосторожнее, — однажды упрекнул он себя. Хироко была так прекрасна и чувственна, что Питер терял голову, оставаясь с ней наедине.

— Мне все равно, — отозвалась она, пренебрегая осторожностью, а затем опустила глаза, смущаясь впервые за долгое время, и еле слышно прошептала: