Путешествие - Стил Даниэла

Удивительно, что она свободно говорит с Биллом о таких вещах. Правда, сейчас, с появлением Лиззи, чувство горечи и тоски постепенно отступало.

– Я не могу этого представить. Для меня смысл жизни в детях. Иногда мне кажется, что я ими занимался и тревожился о них даже больше, чем Маргарет. Она относилась к ним гораздо спокойнее.

Теперь Мэдди это очень хорошо понимала. Она тоже постоянно беспокоилась о Лиззи, тревожилась, не случилось ли с ней чего, постоянно боялась, что этот драгоценный подарок судьбы вдруг исчезнет. Подспудно ее не покидало сознание, что она этого не заслужила и поэтому судьба в наказание может отнять у нее свой дар.

– Я, наверное, никогда не избавлюсь от ощущения вины за то, что ее оставила. Это просто чудо, что все-таки Лиззи выжила, что она оказалась цела и невредима и, по-видимому, намного здоровее меня.

Мэдди поднесла к губам чашку с шоколадным муссом. Восхитительно... Как и все остальное, что приготовил Билл. – Судьба была к ней милостивее, чем к вам. Удивительно, как вам удалось сохранить себя такой, какая вы есть. Хотя я не сомневаюсь в том, что и на долю Лиззи выпало немало трудностей. Все эти приюты и детские дома... Слава Богу, теперь вы обрели друг друга. – А потом он неожиданно спросил: – Теперь, когда вы обрели дочь и увидели, какая она, вам бы хотелось иметь еще детей?

– Очень хотелось бы. Но это невозможно. Больше я никого не рожала. И новых родить не могу. Единственный способ – это усыновить или удочерить кого-нибудь. Но Джек мне этого не позволит.

Снова Джек. Она снова в первую очередь думает о Джеке и, как видно, не собирается его бросать. Вряд ли она примирилась с существующим положением, однако все еще не может набраться мужества для того, чтобы его оставить. И никак не может избавиться от сознания, что обязана ему всей своей жизнью.

– А если бы не было Джека?

Билл спрашивал из чистого любопытства, понимая в то же время, что этот разговор не имеет смысла. И все же... Мэдди, по-видимому, очень любит детей, а с Лиззи ведет себя как настоящая мать, несмотря на то, что эта роль ей в новинку.

– Очень возможно... – с удивлением произнесла Мэдди. – Я никогда об этом не думала. Прежде всего, потому, что не собиралась расставаться с Джеком. Я и сейчас не знаю, хватит ли у меня на это мужества.

– А вам этого хотелось бы? Я имею в виду оставить Джека?

На этот вопрос она не могла ответить однозначно. Иногда ей как будто этого хотелось, иногда нет. Эта часть ее жизни была так противоречива, так запутана, а главное, полна неизбывного чувства вины.

– Мне бы хотелось расстаться со страхом, с постоянными муками совести, с ощущением вины, которые я все время испытываю рядом с Джеком. Наверное, я бы хотела быть с ним, но без этих ощущений. Такое, конечно, невозможно, я понимаю. Когда я думаю о том, чтобы его оставить, мне представляется, что я оставляю того человека, каким я хотела его видеть, каким я его себе воображала. Он таким и бывает время от времени. А когда я себе представляю, что останусь с ним на всю жизнь, мне сразу рисуется подонок, каким он бывает очень часто. Эти два образа нелегко соединить. Я так и не понимаю до конца, какой он на самом деле... какая я сама... какого человека я собираюсь оставить.

Яснее выразиться Мэдди не могла. Однако для Билла это кое-что прояснило и в ее натуре, и в ее отношениях с мужем. По-видимому, она не может ни на что решиться из-за того, что в ее сознании два противоположных образа Джека весят одинаково. В то время как для Билла образ тирана и садиста намного перевешивает. Но с другой стороны, он ведь никогда не жил в семье с тираном отцом. Уже детские годы подготовили Мэдди к тому, чтобы позволить Джеку делать с ней все, что ему заблагорассудится. Ей понадобилось девять лет, из них семь лет в браке с Джеком, чтобы понять, как много общего между ним и Бобби Джо. Просто насилие, совершаемое над ней Джеком, гораздо утонченнее.

– Мы все, наверное, этим грешим в той или иной степени. – задумчиво произнес Билл. – Сейчас я уже забыл какие-то черты Маргарет, которые меня раздражали. Когда оглядываешься назад, на годы, прожитые вместе, кажется, что все было прекрасно. Но мы порой кое в чем не сходились и даже, бывало, всерьез ссорились. Когда я собирался оставить Кембридж, чтобы принять свое первое назначение на Дипломатической службе, Маргарет пригрозила, что уйдет от меня. Она не хотела никуда ехать, считала, что я сошел с ума. – Он вскинул печальный взгляд на Мэдди. – И ведь она оказалась права. Мне не следовало принимать то назначение. Не сделай я этого, она бы сейчас была жива. Мэдди потянулась через стол, коснулась его руки.