Путешествие - Стил Даниэла

– Я буду без вас тосковать.

Они знали, что в эти два дня не смогут даже поговорить по телефону.

– Я позвоню вам, если Джек поедет кататься верхом или еще куда-нибудь. Не грустите.

Мэдди тоже переживала за Билла, зная, как тяжелы будут для него праздники без жены. Однако он сейчас не думал о Маргарет, а только о ней, Мэдди.

– Ничего. Зато я с удовольствием повидаюсь с детьми. Неожиданно, даже не подумав о том, что делает, он поцеловал ее в макушку, на секунду задержав в своих объятиях.

Господи, как хорошо, что они нашли друг друга, тихо благодарила судьбу Мэдди по дороге домой.

Глава 18

Она провела с Джеком в Виргинии несколько тяжелых дней, полных постоянного напряжения. Он почти все время пребывал в плохом настроении. Часто закрывался у себя в кабинете, вел какие-то тайные телефонные переговоры. На этот раз не с президентом, Мэдди знала. Президент еще не оправился от ран, страной правил вице-президент. А с ним Джек никогда не был близок.

Однажды, думая, что мужа нет дома, Мэдди сняла трубку, чтобы позвонить Биллу, как вдруг услышала, что Джек из своей комнаты разговаривает с какой-то женщиной. Она тут же положила трубку. Кто это может быть? Джек тогда очень ловко ушел от вопроса о той женщине на фотографии, с которой он выходил от «Аннабел» в Лондоне. В последние месяцы он держится как-то отстраненно и почти не занимается с ней любовью. С одной стороны, Мэдди чувствовала облегчение, с другой – ее это удивляло. На протяжении их совместной жизни он всегда выказывал жадное и неутолимое желание обладать ею. А теперь, казалось, потерял к ней всякий интерес. Лишь обвиняет, попрекает и ворчит.

В День благодарения она все-таки умудрилась позвонить Лиззи, а на следующий вечер и Биллу, улучив момент, когда Джек вышел к соседу поговорить о лошадях. Билл сообщил, что праздники прошли так себе, но они хорошо покатались на лыжах. Сказал, что они с детьми приготовили индейку. Мэдди с Джеком тоже – в гробовом молчании – ели индейку. Она попыталась заговорить об их натянутых отношениях, но он попросту отмел все ее слова, сказав, что это только ее выдумки. Однако Мэдди прекрасно знала, что это не так. Она уже давно не чувствовала себя такой несчастной, пожалуй, с тех самых пор, как избавилась от издевательств Бобби Джо. А ведь сейчас происходит то же самое, только Джек глумится над ней гораздо утонченнее, но не менее болезненно.

Когда они, наконец, сели в самолет, и полетели обратно в Вашингтон, она почувствовала огромное облегчение. Джек взглянул на нее с подозрением.

– А почему это ты так счастлива, что возвращаешься домой? Есть какие-то особые причины?

– Просто хочется поскорее вернуться к работе.

Ей совсем не хотелось с ним ссориться. А вот ему, похоже, не терпелось начать ссору.

– А может, тебя кто-нибудь ждет в Вашингтоне, Мэд? Он смотрел на нее с отвратительной ухмылкой.

Она в отчаянии вскинула на него глаза:

– Никого у меня нет, Джек, и ты это знаешь.

– Сомневаюсь, что я что-нибудь о тебе знаю. Но могу узнать, если захочу.

Она ничего не ответила. Кажется, молчание теперь для нее лучший вид обороны.

На следующий день она пошла на занятия группы женщин, подвергающихся насилию. Ей вовсе этого не хотелось, она пошла только потому, что обещала доктору Флауэрс. Джеку она сказала, что идет на заседание комитета у первой леди. Вряд ли он ей поверил, но почему-то на этот раз не стал придираться. У него были свои планы на вечер – деловая встреча, как он сказал.

Мэдди шла в подавленном состоянии, которое продолжало ухудшаться. И здание, где должны состояться занятия, похоже на трущобу, и район ужасный. И соберутся там, наверное, несчастные, забитые, ноющие особы. Только этого ей сейчас не хватает. Однако, вскоре она с изумлением смотрела на собравшихся – некоторые в джинсах, другие в деловых костюмах, кто помоложе, кто постарше, некоторые очень привлекательные, другие совсем невзрачные дурнушки. В общем, на удивление пестрое сборище. Однако большинство из женщин казались интеллигентными, очень живыми, интересными людьми. Вошла руководительница группы, села на привычное место. Взглянула на Мэдди умными теплыми глазами.

– Мы все здесь называем друг друга по имени. И если кого-то узнаем, не обсуждаем это. Случайно встретившись на улице, делаем вид, будто не знаем друг друга. Никому и нигде не рассказываем о том, что здесь слышим и кого видим. То, о чем говорится, никогда не выходит за стены этой комнаты. Мы чувствуем себя здесь в безопасности. Для нас это очень важно.