Первые впечатления - Деверо Джуд

Но Гренвилл все понял правильно. Он галантно поцеловал руку Иден и заверил ее:

– Ради тебя все, что угодно.

Джаред хмыкнул и закатил глаза, демонстрируя презрение к слащавым – с его точки зрения – манерам адвоката. Потом взгляд агента переместился на коробку, принесенную Гренвиллом. Желание увидеть то, что может оказаться уликами, добытыми погибшей коллегой, сыграло свою роль, и он успокаивающе кивнул Иден. Убедившись, что мужчины пришли к молчаливому соглашению терпеть друг друга, она подошла к столу и открыла коробку. Там находились девять акварелей, вставленных в рамки. Все одинакового размера – девять на двенадцать футов. Иден аккуратно разложила их на столе.

– Хэнк сказал, что возьмет с меня плату за хранение. Он уже собирался выставить их на аукцион в ближайший выходной.

Джаред убрал со стола коробку, и все трое уставились на картины. Акварели радовали глаз сочными цветами и четкостью – насколько допускает материал – линий. Знаток не счел бы их настоящим искусством. Однако подобные вещи прекрасно смотрятся практически в любом интерьере и не утомляют глаз, когда смотришь на них каждый день. На всех акварелях был изображен Фаррингтон-Мэнор. Две показывали дом снаружи, остальные воспроизводили различные детали интерьера.

Гренвилл вдруг выпрямился и официальным тоном сказал:

– Я не давал этой женщине или кому-либо другому разрешения на осмотр дома. Двери были заперты, и по моему приказу сюда каждый день приходил человек, который проверял, все ли в порядке.

Иден махнула рукой, показывая, что ее не волнует незаконное проникновение неизвестной женщины в ее жилище.

– Возможно, этим она и занималась по ночам. Шторы в комнатах плотные, и почти везде есть жалюзи. Если все хорошенько закрыть, то можно зажечь свет и работать здесь ночью. Но зачем?

– Если бы она просто попросила у меня разрешения написать интерьер дома, я пустил бы ее сюда сам, – никак не мог успокоиться Гренвилл. – Зачем нужно было прокрадываться в пустой дом тайком?

– Может, она вам не доверяла, – обронил Джаред. – Если дом наследует красивая и одинокая женщина вроде мисс Палмер, у вас сразу появляется шанс многое приобрести.

Иден вспыхнула и приготовилась дать наглецу отповедь, но, к ее удивлению, Брэддон рассмеялся. Видимо, он даже не воспринял оскорбление всерьез, настолько нелепым оно ему показалось.

– Теперь ты знаешь, Иден, что я охочусь за твоими деньгами и твоим домом, – веселился он. – И если бы на моем месте был любой другой человек, то он давно продал бы свой старый дом и купил один из домиков в «Королеве Анне». Причем сделал бы себе хорошую скидку. Но я никогда так не поступлю. И ты тоже не расстанешься со своим домом, ведь правда?

Иден рассмеялась. Мысль поменять настоящий дом времен королевы Анны на поддельный была просто нелепа.

Джаред поморщился.

– Ладно, – сказал он. – Я понял. А теперь, если вы способны еще думать о делах, давайте вернемся к акварелям. Что вы видите? Может быть, они чем-то отличаются от оригинала?

Брэддон послушно рассматривал картины, Иден же смотрела на агента, и брови ее удивленно поползли вверх. Похоже, он просит помощи у Гренвилла. Значит ли это, что он начал доверять ему? Тогда, может быть, Макбрайд расскажет Брэддону, что происходит на самом деле?

Макбрайд нахмурился, догадавшись, о чем думает Иден, и повелительно кивнул на картины, призывая ее не анализировать его поступки, а заняться делом.

– Лично я ничего необычного здесь не вижу, – сообщил Гренвилл. – Иден, кажется, ничего еще не меняла в доме, и на этих картинах все так же, как сейчас. – Он внимательно посмотрел на Джареда и добавил: – Возможно, дело пошло бы лучше, если бы я знал, на что следует обратить внимание.

Макбрайд промолчал и предостерегающе взглянул на Иден. Она отвернулась от него и принялась разглядывать акварели.

Но Иден тоже не имела понятия, с чего это агенту ФБР приспичило рисовать интерьер ее дома? Если женщина хотела запечатлеть обстановку, так гораздо проще было бы все сфотографировать. Вот гостиная. Бледно-зеленая обивка стен и мебель в тон. Акварель была выполнена очень тщательно, во всех деталях воссоздавая комнату. Даже шесть картин, принадлежащих кисти Тиррелла Фаррингтона, висели на своих местах. Иден улыбнулась: она знала эти картины как свое отражение в зеркале – так привычны они были. А кто же рассматривает хорошо знакомую вещь? Но художник уделил творчеству Тиррелла немало внимания.