Ставка на темную лошадку - Мартин Мишель

– Все это будет, Уитни, – уверял Каллен. Он хотел ее обнять, но она резко отшатнулась. – Дорогая, обещаю, что мы будем выезжать отсюда три-четыре раза в год. Мы успеем посмотреть мир, но пока…

– Мне не нужны экскурсии, Каллен Маккензи! – раздраженно говорила Уитни. – Я собираюсь жить за границей, среди людей, умеющих ценить искусство, разбирающихся в моде. Хочу, чтобы моими знакомыми были люди с богатой родословной, а генеалогия лошадей меня нисколько не интересует. Я хочу быть среди тех, кто способен меня оценить! Согласиться навещать это сонное царство несколько раз в году я еще могу. Но в остальное время я собираюсь жить в Европе или на Карибах – и ни о чем другом речи быть не может!

– Уитни…

– Каллен, тебе сейчас все видится как в тумане. – Голос ее немного смягчился, она положила руку ему на грудь. – Болезнь Кинана очень сильно на тебя подействовала, у тебя все мысли перемешались. Но я могу мыслить вполне трезво и хорошо знаю, что нужно делать.

– Что же, по-твоему, нужно делать?

– Я считаю, что самым верным решением будет продать ранчо Ноэлю Бомону, – заявила она.

– Что?! – Каллен был потрясен.

– Только не надо сразу вставать на дыбы, – спокойно улыбнулась Уитни. – Если ты как следует подумаешь, то согласишься, что продажа ранчо – благо для всех. Кинан быстрее поправится, если ему не придется беспокоиться о ранчо, да и Лорел перестанет волноваться. Ноэль тоже будет очень рад: он получит ранчо, о котором давно мечтал. И для тебя это будет лучше. Ты сможешь вернуться в тот мир, где действительно твое место, и сдержишь наконец обещания, которые дал мне.

Каллену показалось, что холодный и тяжелый камень лег ему на сердце.

– Неужели тебе безразлично, чего хочу я? – медленно проговорил он.

12

– Добрый вечер, мисс Ларк! – В комнату вплыла Уитни затянутая в черный шифон, золотая цепочка, которую подарил ей Каллен в начале лета, охватывала нежную шею. Сэм все труднее стало выбираться к подруге, зато Уитни в последнее время зачастила на ранчо «Скайларк».

– Располагайся, – пригласила Саманта и с наслаждением растянулась на диване.

– Спасибо.

Уитни уселась в кресло напротив. В комнату вошла Калида и поставила на столик рядом с диваном поднос.

– Поздновато для ужина, – заметила Уитни.

– Засиделась в кабинете, – объяснила Саманта, садясь к столу.

– В жизни существует не только работа. Я всегда повторяла это и буду повторять. Кстати, Каллен случайно не советовался с тобой?

– О чем?

– Как о чем? О том, как лучше извиниться передо мной, – пояснила Уитни.

– Он не станет извиняться, – устало ответила Саманта, отхлебывая лимонад.

– Еще как извинится! Хотя он, несомненно, самый большой упрямец в штате.

– Это не упрямство, – ответила Саманта. – Просто он знает, что прав.

– Вы всегда заодно! – обиженно проговорила Уитни, скрещивая свои красивые ноги. – Сэм, поверь мне, в жизни есть множество вещей, гораздо более интересных, чем твои лошади. И когда ты наконец поймешь, что для человека, сиявшего в лучах славы, трудно быть счастливым в этой глуши? Каллену всегда будет не хватать блеска и ярких красок большого мира. И поэтому он будет мне благодарен за то, что я вернула его туда. Разве тебе это не ясно? Я спасаю Каллена от него же самого и от этой дурацкой идеи о чувстве долга перед землей предков.

– Но ведь это его наследие, его семья! Он не может вот так просто взять и все продать. Как ты только могла предложить ему такое?!

– Это самое разумное решение всех проблем, – стояла на своем Уитни.

– А по-моему, самое дикое. И ты бы поняла это сама, если бы была способна видеть дальше своего носа.

– Значит, по-твоему, я эгоистка? – возмутилась Уитни.

Саманта чувствовала себя как выжатый лимон. Гнев и ревность ушли. Сил спорить с подругой у нее не осталось, а в последнее время они спорили все чаще и чаще.

– Я просто считаю, что ты плохо представляешь себе всю картину, – примирительно сказала она.

Саманта намазывала маслом хлеб, предоставив Уитни возможность с восторгом рассказывать о замечательном обеде у Мисси Баррисфорд. Однако слушала она краем уха, поскольку в последнее время могла думать только о Каллене. Ее так непреодолимо влекло к нему, что с каждым днем становилось все труднее скрывать это от него и от других. Хуже всего было то, что они тренировались вместе и встречались каждый день. А поскольку изнурительная работа и сон урывками окончательно подточили ее силы, она больше не могла сопротивляться желанию ни на минуту не расставаться с человеком, любившим ее лучшую подругу.