Реанимация чувств - Степановская Ирина

Маша помолчала и через секунду исчезла. Тина же опять склонилась к бумаге, перечитывая написанное, чтобы, не дай бог, от волнения не пропустить какую-нибудь букву, и не заметила, как странно вдруг сверкнули Мышкины глаза.

Когда Тина с листком бумаги вошла в ординаторскую, никого, кроме Барашкова, еще не было.

– Я написала заявление об уходе, – сказала она.

– Зачем это ты? – спросил Аркадий.

– Я устала. Не хочу больше работать там, где меня не ценят. Если главный врач заведет разговор о том, кто будет работать вместо меня, я скажу, что это должен быть ты. Как самый опытный и достойный.

– Это после того, как мне пришили нарушение трудовой дисциплины?

– Да пустяки. Как пришили, так и отошьют, ты же понимаешь. Работать-то некому. Ашота он не поставит, тот молод, о девочках я не говорю, Таня только заканчивает ординатуру, а Мышка вообще у нас первый год. Чистякова нет, я ухожу. Будет логично, если заведующим будешь ты. Я, во всяком случае, этого очень хочу.

– Ты на меня не сердишься?

– За что?

– За то, что, по-видимому, у нас все закончилось, – Барашков пожал ей руку выше локтя.

– Не сержусь, дорогой. Все всегда приходит к логическому концу. Во всяком случае, мне с тобой почти всегда было интересно.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Барашкова в щеку. А он обнял ее за плечи и несколько минут подержал так, прижавшись щекой к волосам. Тинины волосы пахли бабьим летом – свежестью, теплом и сухими листьями. Конечно же, именно в этот момент в ординаторскую вошел главный врач, а следом за ним в дверь протиснулась Мышка. Но Тине было уже на все наплевать, а Барашкова от природы было смутить нелегко.

– Добрый день! – без тени смущения поздоровались они хором и тут же уселись рядышком на диван. Главный врач ничего не сказал, но сердито сверкнул очками.

– Две минуты второго! – заметил он, демонстративно поглядев на часы.

– Должно быть, операции еще не закончились, – пожал плечами Барашков.

– Я всем позвонил, чтобы к часу закончили, – недовольно проговорил главный врач. В другой ситуации Тина бы, как всегда, промолчала. Но сейчас ее задело за живое.

– Видите ли… – начала она. Она хотела сказать, что приказ начальства не есть приказание Господа, который руководит всем, в том числе и длительностью оперативных вмешательств, но ей помешали шаги и голоса. В ординаторскую вошли Ашот и Татьяна, в руках они держали колбасу, булки и два пакета кефира. С удивлением они уставились на начальство.

– Где вы ходите? – грозно спросил главный врач.

– После операций мы зашли в буфет. Хотели отдохнуть и перекусить…

– Не переработали! – сказал как отрезал начальник.

В глазах Ашота Тина заметила бешеный огонек. Татьяна же залилась краской, Тина не поняла, от смущения или от гнева.

– Люди, – сказала Тина, – иногда хотят есть и спать. Или вы думаете, что в нашем отделении работают роботы?

– В вашем отделении, – чеканно произнес главный врач, – рабочий день врача составляет пять с половиной часов. Поэтому обеденный перерыв у вас не предусмотрен.

– Поэтому мы и работаем сутками, – улыбнулась Тина.

– А если бы мы работали по пять с половиной часов, как полагается, – заржал Барашков, – нам обеденный перерыв был бы не нужен! Все равно не на что было бы обедать.

– Оставим прения, – холодно ответил главный врач. – Я пригласил всех вас сюда, господа, чтобы объявить следующее…

Тут Ашота понесло.

– К нам едет ревизор? – не удержавшись, спросил он.

– Нет, – внимательно посмотрел поверх очков главный врач. – Отделение анестезиологии и реаниматологии в нашей больнице будет расформировано, и на его базе создается новое отделение – интенсивных методов терапии. Заведовать новым отделением будет, – главный врач оглядел присутствующих взглядом, не терпящим никаких возражений, – всем вам хорошо известная Марья Филипповна.

Происходящее весьма напоминало финальную сцену из "Ревизора". Все ошарашенно переводили глаза то на Мышку, то на главного врача. Мышка сидела, скромно потупившись. Наконец встала и тихо произнесла:

– Естественно, я прошу всех остаться работать в новом отделении.

Первой опомнилась Тина. "Как хорошо я сделала, – подумала она, – что написала заявление заранее!"

– Я прошу вас удовлетворить мою просьбу, – сказала она главному врачу и подала заявление. Тот медленно, шевеля губами, прочитал, потом написал утвердительную резолюцию и положил заявление в папку.

– Ашот Гургенович? – Мышка подняла на Ашота свои круглые серые глаза.

– Я давно уже собирался написать заявление, – заявил доктор Оганесян. – Родные прислали мне гостевую визу, я хочу поехать навестить мать.

– Татьяна? – спросила Мышка.

– Татьяна Васильевна! – вдруг с вызовом поправила ее Таня. – Я выхожу замуж. У меня будет богатый муж, и не возникнет необходимости больше работать!

Тина заметила, с каким удивлением посмотрел на Татьяну Ашот. Та перехватила его взгляд и быстро залилась краской.

Мышка стояла у стола бледная, одна ее рука лежала в кармане, а другая, та, что оставалась на виду, судорожно сжалась в кулачок.

– Аркадий Петрович? – очень тихо спросила она. Аркадий и Тина сидели рядышком на диване. Аркадий сидел, опустив кудрявую голову, и смотрел в пол. Крупные, красивые свои руки он стиснул так, что побелели суставы.

– Да катитесь вы! – прошептал Барашков.

– Молчи и соглашайся! – шепнула ему Тина. – Денежную работу так сразу тяжело найти, а у тебя семья.

Аркадий распрямился, демонстративно протянул руку, взял со стола пачку сигарет, закурил, выпуская дым в потолок, и сказал:

– Ладно уж, поработаю маленько!

Мышка облегченно вздохнула. Выдохнула: "Спасибо!" Главный врач встал, повернулся к Мышке.

– Со всеми вопросами обращайтесь прямо ко мне! – произнес он и направился к двери.

– Одну минуту! – воскликнула Тина. Она задержала его в ординаторской, так как ей не хотелось идти к нему в кабинет и не хотелось разговаривать с ним в коридоре, чтобы не сложилось впечатления, что она о чем-то просит.

– Я потеряла телефон нашего с вами общего знакомого, доктора Азарцева! – громко сказала Тина. – Вы не могли бы помочь мне его восстановить? Он мне очень нужен!

– Первый раз слышу эту фамилию! – ответил ей главный врач. – Не понимаю, о каком телефоне вы говорите!

Он уставился на нее спокойным непонимающим взглядом.

Тина в растерянности открыла рот, чтобы что-то сказать, уличить его во лжи, но мгновенно поняла, что все ее попытки бесполезны. Она закрыла рот, плотно сомкнула губы и отошла.

Главный врач ушел. Мышка торопливо собрала сумку и тоже исчезла. За ней, как-то неожиданно тихо, бочком, не попрощавшись, ушла Татьяна. В ординаторской остались Ашот, Тина и Аркадий.