До края земли - Лоуэлл Элизабет

Больше всего его душу терзало предательское сомнение, от которого ему никак не удавалось избавиться.

“Что, если Кэт не лгала? Вдруг она и в самом деле считала себя бесплодной?”

Это предположение выбивало почву из-под ног Трэвиса и всякий раз повергало его в дрожь. Он страстно хотел поверить в это.

Ему нужна Кэт. Но ей нужны лишь его деньги. Он должен постоянно помнить об этом, ибо слишком дорого заплатил за свой первый урок.

И снова Трэвис сжал холодные поручни судна.

– Капитан?

Трэвис обернулся к Диего.

– Я же говорил тебе, что не желаю…

– Вам звонят, – поспешно сказал первый помощник. – Говорят, дело очень срочное.

Трэвис испытал торжество и отчаяние. Он прекрасно понимал, чем вызвана его радость; “Кэт узнала у Харрингтона номер и позвонила ему”.

Чем вызвано отчаяние, Трэвис старался не задумываться, но при мысли о том, что он не ошибся в намерениях Кэт, у него начиналась тоска,

Трэвис подошел к радиотелефону.

– Да?

– Ну наконец-то! Провалиться мне на этом, месте, если это не “Дэнверс – погибель женщин”. Знаешь, как долго я пытался дозвониться до тебя?

– Харрингтон, – разочарованно вымолвил Трэвис.

– Да, это я, старина. Потрудись-ка рассказать мне, почему не прослушиваешь свои телефонные сообщения?

– Я прослушиваю.

– Чудесно, – саркастически заметил Харрингтон. – Тогда какого черта не ответил ни на один из десяти моих звонков?

– Одиннадцати.

– Неужели ты их считал? Скажи-ка, Трэвис, почему бы мне не нанять посудину, полную головорезов, и не сделать из тебя отбивную котлету?

– Приятно узнать, какие у меня друзья.

– Радуйся, что они у тебя вообще есть.

– Наверное, Кэт рассказала тебе душещипательную историю про свое бесплодие, сменившееся чудесной плодовитостью?

– Я разговаривал с Кохран.

– Тогда ты понимаешь, какого я свалял дурака.

– Я понимаю, какой ты дурак на самом деле. Кэти – не лживая и коварная интриганка вроде Тины.

– Практика – критерий истины. А может, Кэт не беременна?

– Это решается сейчас.

Трэвису показалось, будто яхта падает вниз с огромной волны высотой до самого неба.

– То есть она собирается сделать аборт?

– Аборт? Да ты что, нанюхался? Запомни раз и навсегда: Кэти – не Тина. Сейчас она на постельном режиме и делает все возможное, чтобы сохранить твоего ребенка.

– Ox, ox, ox! – Трэвис не верил ни единому слову Харрингтона. – Ты разбиваешь мне сердце!

– Лучше бы я разбил тебе голову.

– Ты хочешь разбить мне голову только потому, что я не считаю голубушку “Огонь и лед” невинным маленьким ангелом? К черту, Харрингтон! Не ты ли всегда говорил мне, что мужчина не может по-настоящему узнать женщину, пока не переспит с ней. Так вот я спал с Кэт, а ты?

– Разумеется, нет. Она мой друг.

Трэвису очень хотелось узнать, почему Кэт не позвонила ни ему, ни его адвокату.

– Кэт получила свой “большой чек” от “Энергетикс”? – спросил он.

– Нет, – ответил Харрингтон. – И не получит. “Энергетикс” разорилась, а оставшегося едва хватит, чтобы рассчитаться с адвокатами.

“Тогда почему Кэт не позвонила? – недоумевал Трэвис. – Она же разорилась вчистую, к тому же подошло время платить за обучение близнецов”.

– И сколько ты дал ей? – наконец спросил он Харрингтона.

– О чем ты говоришь?

– О Кэт и о деньгах.

– Я пытался помочь ей, но она отказалась.

– Наверняка играет, да?

– Послушай, ты, сукин сын, Кэт вовсе не играет, эта женщина беспредельно искренна. Ее честности хватит на десятерых, а упрямства у нее даже больше, чем у тебя!

– И так заявляет мужчина, даже не спавший с ней! Будь осторожен, дружище. Иначе и глазом не успеешь моргнуть, как она притащит тебя к священнику.

– Спасибо за превосходную идею. Тебе прислать приглашение? Церемония будет, конечно, скромной. Приглашением можешь воспользоваться когда угодно.

И, не ожидая ответа, Харрингтон положил трубку.

Трэвис долго стоял, погрузившись в размышления. Он знал, что его друг не собирается жениться, а Кэт – выходить замуж за Харрингтона. Если бы хотела, то давно уже сделала бы это. Но Кэт даже не была его любовницей.

Эта мысль ошеломила Трэвиса. Ведь он предполагал, что Кэт хочет женить его на себе из-за денег, но Харрингтон-то еще богаче!

“Что, если Родни не ошибается в ее честности?”

Но тут же в сознании возник другой вопрос, отрезвляющий, как холодная вода: “А что, если он все-таки ошибается?”