Тихая гавань - Стил Даниэла

– Предупреждаю вас, Офелия, наш разговор еще не окончен, – пригрозил Мэтт, когда они свернули к дому.

– Понимаете, я ведь вовсе не собиралась этим заниматься. Все случилось как-то само собой, – извиняющимся тоном сказала она. – Просто меня уговорили попробовать разок, и мне страшно понравилось. Может быть, и вам стоит поучаствовать в одной из наших вылазок, чтобы вы смогли своими глазами убедиться, что все не так страшно, как вам кажется, – подмигнула она.

На лице Мэтта отразился неподдельный ужас.

– Знаете, я все-таки не такой храбрый, как вы, моя дорогая! Или не настолько сумасшедший. Я бы умер со страху, честное слово! – откровенно заявил он.

Лицо Мэтта заметно побледнело, и Офелия от души засмеялась. На душе у нее вдруг стало удивительно легко. Сказать по правде, сама она как раз не испытывала ни малейшего страха. Не испугалась она и в тот раз, когда обкурившийся наркоман наставил на них обрез. Конечно, ей бы и в голову не пришло рассказать об этом Мэтту. Наверняка он тогда, отбросив последние сомнения, попросту посадил бы ее под замок, и никакие уговоры ему бы не помешали.

– Это вовсе не так страшно, как вы думаете, – терпеливо повторила она. – Знали бы вы, с какими трагедиями иной раз приходится сталкиваться – просто слезы наворачиваются на глаза! Ах, Мэтт, вы бы не поверили!

– Меня куда больше волнуют не ваши слезы, а страх, что кому-то придет охота всадить пулю вам в голову! – Грубо, конечно, зато чертовски верно, подумал про себя Мэтт. Он уже и не помнил, когда так боялся за кого-то. Кажется, в последний раз это случилось, когда Салли объявила, что намерена взять детей и переехать в Окленд. И вот сейчас в душе Мэтта крепла уверенность, что Офелии угрожает страшная опасность. Почему-то он почти не сомневался, что ее непременно убьют. И готов был на что угодно, лишь бы не допустить новой беды. Ближе Офелии и Пип у него сейчас никого не было. Он не переживет, если с ними что-нибудь случится.

Они вернулись домой, и Мэтт разжег в камине огонь. Перед тем как уехать, Офелия помогла ему перемыть оставшуюся после ленча посуду. Потом они долго сидели, молча глядя на огонь. Наконец Мэтт поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Не знаю, что может заставить вас отказаться от вашей безумной затеи, Офелия, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вас переубедить.

Ему не хотелось пугать Пип, поэтому Мэтт Предпочел больше не говорить на эту тему, но с его лица весь день не сходило угрюмое и встревоженное выражение. Даже усаживая их в машину, Мэтт не улыбнулся – только сказал, что обязательно приедет поздравить Пип с днем рождения. До торжественного события оставалась всего неделя.

– Извини, что проболталась, мамочка, – сокрушенно покачала головой Пип. Лицо у нее было расстроенное. Офелия мельком глянула на дочь, и на губах у. нее появилась понимающая улыбка.

– Все в порядке, милая. Я сама не люблю ничего скрывать.

– Неужели это и в самом деле так опасно, как говорит Мэтт? – забеспокоилась Пип.

– Конечно, нет. – Пытаясь успокоить дочь, Офелия вдруг поймала себя на том, что сама начинает потихоньку верить в то, что говорит. Собственно говоря, она не обманывала Пип – она и в самом деле чувствовала себя в полной безопасности. – Естественно, каждому из нас приходится думать об осторожности, но ведь это нормально. И пока все в порядке. Насколько я знаю, не было еще случая, чтобы кто-то серьезно пострадал. Все мы надеемся, что так будет и дальше.

Немного успокоившись, Пип вскинула на мать глаза.

– Надо было так и объяснить Мэтту! Знаешь, мне кажется, он и в самом деле боится за тебя.

– Да, я очень тронута, честное слово. Он явно беспокоится о нас с тобой, – кивнула Офелия. – Беда в том, что в жизни полно опасностей. Без риска ты просто ничего не добьешься.

– Мне нравится Мэтт, – тихонько шепнула Пип. Она говорила это уже несколько дней назад, отметила про себя Офелия. Всю дорогу до дома она молчала, размышляя о том, когда же в последний раз кто-то беспокоился о ней, старался ее защитить? Тед? Нет, Теду бы такое и в голову никогда не пришло. А уж в последние годы он и вовсе почти не обращал внимания на жену. Муж был слишком занят своими научными изысканиями, чтобы волноваться о ней… впрочем, тогда и особого повода не было. Да и вообще, насколько она помнила, в семье за всех волновалась только она одна. В особенности за Чеда, после того как он в первый раз попытался покончить с собой. А вот Тед не беспокоился даже тогда. Он вообще почти все время был погружен в собственные мысли. Офелия видела его отношение… но все равно любила его.