Паутина - Майкл Джудит

— О, нет! Если бы это было так, нас связывала бы не милая дружба, а пылкая страсть. Мы с ним очень разные. Ни он, ни я не испытываем необходимости поверять слишком много друг другу или окружать себя таинственностью. Но это не значит, что нам плохо вместе или мы не нуждаемся друг в друге. Если бы мы завтра расстались, я какое-то время скучала бы без него, но в конце концов пожелала бы ему всего хорошего, потому что нам было хорошо вместе, и он бы сделал то же самое по отношению ко мне. А мне больше ничего и не нужно.

Взяв сверток, Жаклин осторожно сняла с края оберточную бумагу, чтобы не повредить лежавшую внутри ткань.

— А вы давно замужем? — спросила она.

— Нет. Несколько месяцев. — Руки Стефани по-прежнему лежали на коленях. Она слегка нахмурилась, и на переносице залегла еле заметная складка.

— Ну, тогда вы увидите, как многому можно научиться за первый год. Может быть, это поможет вам избавиться от большинства тех недосказанностей, которые вам так не нравятся. — Ловко сняв остатки оберточной бумаги с тканей, она принялась разбирать скатерти и салфетки и, не поднимая головы, беспечным тоном осведомилась:

— А сколько вам лет, дорогая?

Воцарилось молчание.

— Не знаю, — наконец ответила Стефани.

Жаклин невольно подняла голову.

— Почему?

— Потому что я не знаю про себя ничего. Я знаю только то, что я делаю с октября прошлого года. Потому что я потеряла память и перестала быть самой собой.

— Ах, бедняжка! — Отбросив скатерти и столовые салфетки в сторону, Жаклин заключила Стефани в объятия. — Какой ужас! Вы что, ничего не помните? Ничего вам не вспоминается?

— Так, кое-что. Мою мать зовут Лора. Я знала кого-то по имени Пенни, возможно, это была какая-то маленькая девочка. Я никогда не жила одна. Я серебряными ножницами срезала розы в саду.

— А еще вы знаете толк в дизайне.

— Возможно. Вы говорите это только потому, что я все переставила… — Стефани слегка отстранилась от Жаклин. — А откуда вы знаете, что я переставила мебель дома в гостиной?

— Этого я не знала. Но нисколько не удивлена. Те две недели, что вы здесь работаете, я наблюдала за вами, и с первого же дня вы только и делали, что переставляли все, что есть в магазине.

— Ой! Я и не знала… Извините.

— С какой стати вы извиняетесь?

— Это же ваш магазин, а не моя гостиная.

— Однако, чем больше вы относитесь к нему как к своей гостиной, тем лучше он выглядит. Сабрина, я ведь могла остановить вас в любую минуту, но не сделала этого, потому что у вас очень хороший вкус и прекрасно развито чувство меры и гармонии. Мне нравится все, что вы сделали. Я предполагаю, что вы раньше работали художником по интерьеру или по крайней мере занимались меблировкой квартир. Расскажите мне, что случилось. Вы попали в аварию? Получили какую-то травму?

Стефани отвела прядь волос, обнажив шрам на лбу.

— На судне произошел взрыв. Макс помог мне выбраться и поддерживал меня на воде, пока нас не подобрало другое судно. Это он так говорит, сама я ничего не помню. Я два месяца пролежала в марсельской больнице, там оказался великолепный хирург, специалист по пластическим операциям. Макс говорит, что сейчас я выгляжу так же, как и прежде. Только…

— Да? Было еще что-то?

Стефани кивнула. Она не рассказывала об этом ни Роберу, ни Максу, но Жаклин ей захотелось рассказать.

— Около недели назад я позвонила в эту больницу в Марселе и поговорила с одним из врачей, у которых лечилась. Видите ли, того, что там со мной происходило, я тоже большей частью не помню, вот мне и захотелось узнать, что он раньше говорил мне про потерю памяти. Врач сказал, что, на его взгляд, дело не в том, что меня чем-то ударило по голове. Есть еще что-то такое, о чем я сама не хочу вспоминать, о чем напрочь хочу забыть, вот я и забыла вообще все. Он назвал это психогенной амнезией.

— Он же не может утверждать это наверняка.

— По его словам, они с коллегами обсуждали между собой мой случай и сошлись во мнениях.

— Ну ладно. А вы-то сами что думаете?

— Не знаю. Я все время думаю: что же это я сделала, что захотела выбросить все из головы?

— Может быть, тут не обошлось без кого-то еще, без чего-то такого, что вы видели или слышали, — ласково сказала Жаклин. — Почему вы вините только саму себя?

— Потому что чувствую, что и сама виновата. — Она произнесла эти слова еле слышным голосом. — Я не могу это объяснить, но просыпаясь утром, я думаю: что-то я сделала не так. А что именно я не могу вспомнить. Потому что вообще ничего не помню.