Преобладающая страсть. том 2 - Майкл Джудит

Получив напоследок этот удар, Валери, не говоря больше ни слова, повернулась и ушла со двора.

– Не следовало показывать им, что я рассердилась, – сказала она Нику, догнавшему ее около входной двери дворца. – Но, черт возьми! Он здорово поддел меня. «Надеюсь, вы скоро вновь обретете душевное равновесие»!

Она вышла на прохладную, затененную улицу. Две взятых напрокат машины стояли, заняв половину тротуара, оставив место для проезда по середине улицы. Она направилась к передней. Остановившись у дверцы, повернулась к Нику и спросила:

– Не возражаешь, если поведу я?

– Конечно, нет, – ответил он, – наоборот, рад, смогу смотреть по сторонам.

Оператор, режиссер и техник вышли из здания.

– Вал, – сказал техник приблизившись, – а пленка-то крутилась.

– После того, как выключили камеру?

Он утвердительно кивнул.

– Приятно слышать, – сказала она, – сделаешь мне копию, когда вернемся домой?

– О чем речь!

– Спасибо, – она взглянула на Ника. – Поехали?

– Да, нужно успеть на самолет.

Она съехала с тротуара на проезжую часть. Оказавшись за стенами Сиены на открытом шоссе, Валери буквально вдавила в пол педаль акселератора. Ник, забыв, как быстро она водила машину, в первый момент заволновался. Он знал, что этой ночью она спала не более часа, однако машина шла ровно и уверенно. Видя, как ее руки спокойно лежат на руле, тело расслаблено, он успокоился. Она не рисковала; только на короткие мгновения отрывала взгляд от полотна шоссе, чтобы мельком взглянуть на пролетавшие мимо здания ферм, на скот, пасущийся на зеленых склонах холмов; и, похоже, она даже не дремала. Ему начала нравиться поездка, он мог без помех любоваться игрой света на листьях оливковых деревьев и кипарисов. Они с Валери испытывали удовольствие от молчания: они чувствовали друг друга без слов, даже погруженные в свои мысли.

– Ник, – сказала Валери, когда они уже приближались к Флоренции, – я хочу покопаться в этом материале.

– В каком? – спросил он.

– О Скатигере, разумеется.

– Что ты собираешься выяснить?

– То, на что он намекал. Чувствую, что где-то есть что-то, о чем он не хочет огласки. Ты же сам все слышал.

– Я слышал, как он обронил несколько намеков. Но я также видел, как он полчаса играл с тобой в кошки-мышки. Возможно, это была его последняя шутка.

– Не думаю, – медленно проговорила она. – Уверена, он хотел дать мне понять, что я не ошиблась. Я хотела бы узнать о чем он говорит, вернее, что скрывает. Я хочу знать все до конца.

– Но где и что искать?

– Пока не знаю. Я еще не работала над этим.

– Зато исследовательская группа уже потрудилась.

– Мне нужно больше, чем могут дать исследования публикаций.

Последовала тишина.

– Ник, это мой репортаж, и я хочу закончить его.

Он посмотрел на ее профиль:

– Хочешь подготовить программу во «Взрыве»?

– Разумеется.

– И стать полноправным репортером?

– Конечно.

– Но ведь есть и другие темы. Мы не задержим твоего продвижения, если ты не завершишь эту.

– Я начала с этой.

– Да, но ведь у тебя ничего нет. Мы не тратим время на темы, скажем так, малоперспективные.

– Но эта-то обещает…

– С каких это пор? Ты возишься с ней около четырех месяцев – и ничего нового.

– Не удавалось уделить должного внимания.

– Ты уже затратила на нее достаточно времени, и следовало бы понять, что тут больше нечего взять. У нас намного больше идей, чем возможностей их реализовать; мы же не ворон гоняем.

– Стало быть, ты говоришь, что я больше не могу работать над этим репортажем?

– Я не могу сделать этого. Подобное решение относится к исключительной компетенции Леза.

– Но ты скажешь ему, что я не должна.

– Я не подсказываю Лезу, что делать и что говорить, – холодно заметил Ник. – Но ты сама можешь поразмышлять над тем, каким образом он принимает решения. Он сам распределяет время и таланты работающих с ним людей.

– Меня не волнует, что он делает; я хочу закончить свою тему!

– Ты хочешь! – сказал Ник возмущенно. – В этом-то как раз вся суть, не так ли? Ты еще не устала повторять это? Я был готов поверить, когда ты говорила, что изменилась. Не могу понять, как я мог так ошибаться!

– Насколько я помню, – ледяным тоном произнесла Валери, – одним из твоих абсолютных суждений, которые ты бывало выносил обо мне, было утверждение об отсутствии у меня амбиций. Теперь, когда я хочу сделать нечто такое, что может оказаться по-настоящему важным, ты относишься ко мне, как к ребенку, плачущему из-за игрушки. Могу ли я переубедить тебя? Ты просто уверовал, будто я не смогу сделать ничего путного.