100 великих россиян - Рыжов Константин Владиславович

Военные успехи России возбудили опасения в соседних странах, прежде всего в Австрии и Пруссии. Недоразумения с Австрией дошли до того, что вслух заговорили о возможности войны с ней. Фридрих II усиленно внушал русской императрице, что желание России присоединить к себе Крым и Молдавию может привести к новой европейской войне, так как Австрия никогда не согласится на это. Гораздо разумнее взять в качестве компенсации часть польских владений. Он прямо писал своему послу Сольмсу, что для России все равно, откуда она получит вознаграждение, на которое имеет право за военные убытки, и так как война началась единственно из-за Польши, то Россия имеет право взять себе вознаграждение из пограничных областей этой республики. Австрия должна была при этом получить свою часть для уменьшения своей враждебности. В Петербурге понравилась мысль о разделе Польши. 25 июля 1772 г. последовало соглашение трех держав-дольщиц, по которому Австрия получала всю Галицию, Пруссия — западную часть Польши, а Россия — Белоруссию. Уладив за счет Польши противоречия с европейскими соседями, Екатерина могла приступить к турецким переговорам. 1773 и 1774 гг. выдались для русской императрицы сложными: поляки продолжали сопротивляться, турки не хотели мириться. Дорогостоящая война продолжалась, а между тем новая угроза надвинулась с Урала. В сентябре поднял восстание Емельян Пугачев. В октябре он уже настолько усилился, что начал осаду Оренбурга. Императрица с беспокойством смотрела на это бедствие. 10 июля 1774 г. был наконец заключен выгодный мирный договор с Турцией. Турки признали независимость крымских татар. Крымские города Керчь и Еникале, замок Кинбурн и степь между Бугом и Днепром отошли России.

Радость императрицы была тем сильнее, что давно уже потеряли надежду получить такой выгодный мир. Но одновременно все более и более тревожные вести приходили с востока. Пугачев уже был разбит два раза. Он бежал, но бегство его оборачивалось новым наступлением. Никогда его успехи не были ужаснее, чем летом 1774 г., никогда мятеж не свирепствовал с такой силой.

Возмущение переходило от одной деревни к другой, от провинции к провинции. Эти горестные известия произвели в Петербурге глубокое впечатление и омрачили радость от окончания Турецкой войны. Только в августе Пугачев был окончательно разбит и пленен. 10 января 1775 г. его казнили в Москве.

Что касается польских дел, то 16 февраля 1775 г. Сейм наконец принял закон об уравнении диссидентов в политических правах с католиками. Таким образом, несмотря на все препятствия Екатерина довела до конца это тяжелое дело и закончила с успехом три кровопролитные войны — две внешние и одну внутреннюю.

Пугачевское восстание вскрыло серьезные недостатки существующего областного управления: во-первых, прежние губернии представляли слишком обширные административные округа; во-вторых, эти округа были снабжены недостаточным количеством учреждений со скудным личным составом; втретьих, в областном управлении смешивались различные ведомства: одно и то же место ведало и собственно администрацией, и финансами, и судом. С целью устранить эти недостатки в 1775 г. Екатерина начала губернскую реформу. Было введено новое областное деление: империя была разделена на 50 губерний (вместо прежних 20). В губерниях насчитывалось по 300–400 тысяч жителей; в свою очередь, они подразделялись на уезды с населением в 20–30 тысяч человек. Каждая губерния получила однообразное административное и судебное устройство.

После потрясений первых лет жизнь императрицы вошла в спокойное русло. Мерное течение событий нарушалось только периодической сменой фаворитов. В 1772 г. получил отставку Григорий Орлов. Через два года его место занял Григорий Потемкин, сделавшийся в короткое время первым вельможей в государстве. Были затем и другие фавориты, но никто из них не мог сравниться по своему влиянию с Потемкиным.

Екатерина просыпалась обыкновенно в шесть часов утра. В начале царствования она сама одевалась и растапливала камин. Позже ее облачала по утрам камер-юнгфера Перекусихина. Императрица полоскала рот теплой водой, натирала щеки льдом и шла в свой кабинет. Здесь ее ждал утренний очень крепкий кофе, к которому подавались обычно густые сливки и печенье. Сама императрица ела немного, но полдюжины левреток, всегда разделявшие с ней завтрак, быстро опустошали сахарницу и корзинку с печеньем.

Покончив с едой, государыня выпускала собак на прогулку, а сама садилась за работу.