Двести лет вместе. Часть вторая - Солженицын Александр Исаевич

Не обошлось и без ареста нескольких московских и ленинградских религиозных евреев по обвинению в «шпионаже [беседах при встречах] в пользу одного капиталистического государства» [Израиля], а синагоги-де – лишь «прикрытие для разных уголовных «операций»^[1265], – чтобы пожёстче напугать остальных.

На самых видных постах евреев уже не оставалось, но многих ещё можно было увидеть на действенных, ценимых вторых местах (хотя, скажем, Вениамин Дымшиц с 1962 беспрепятственно руководил Госпланом и одновременно был зампред Совмина СССР и член ЦК, с 1961 по 1986^[1266]). Да ведь когда-то евреи пошли и «в ЧК-НКВД и МВД… столь густо, что до сих пор ещё, после всех чисток, чтоб еврейским духом и не пахло, – чудом сохранились отдельные экземпляры, вроде известного капитана Иоффе в мордовских лагерях»^[1267].

По всесоюзной переписи 1959 евреев в СССР было 2 млн. 268 тыс. человек. (Правда, есть и предупреждающие голоса против доверия к этой цифре: «Все знают… что евреев в СССР больше, чем их числится по переписи», в день переписи еврей записывается не по паспорту, а кем он хочет быть^[1268].) – Из них в городах жило 2 млн. 162 тыс., т е. 95,3% сравнительно с 82% в 1926 и 87% в 1939^[1269]. И даже, заглядывая вперёд, по переписи 1970 «увеличение численности евреев в Москве и Ленинграде вызвано, очевидно, не естественным приростом, а переселением евреев (вопреки всем ограничениям прописки) из других городов страны». За эти 11 лет также и в Киев «переселилось, по крайней мере, несколько тысяч евреев. Процесс концентрации еврейского населения в больших городах продолжается уже много десятилетий»^[1270].

Кто знает разницу благосостояния между городским и сельским населением в СССР – для того эти цифры не будут мёртвыми. Г. Розенблюм, редактор видной израильской газеты «Едиот Ахронот», приводит почти анекдотический рассказ одного из израильских послов в Москве доктора Хареля о его поездке по СССР в середине 60-х годов. В большом колхозе под Кишинёвом ему сказали, что «евреи, работающие в этом колхозе, хотят [с ним] встретиться. [Израильтянин] страшно обрадовался, что в колхозе есть евреи» (любовь к земледелию – хороший знак для Израиля). Рассказывает: «пришли три еврея… один – кассир, один – редактор колхозной стенгазеты и третий – какой-то хозяйственник. Других я не нашёл. Так что евреи чем занимались [т е. прежде], тем и продолжали заниматься». Г. Розенблюм от себя подтверждает: «Советские евреи в массе своей действительно не пошли на физическую работу»^[1271]. – И Л. Шапиро заключает: «Приобщение евреев к сельскому хозяйству, т н. процесс аграризации, окончился провалом, несмотря на все усилия… общественных еврейских организаций и… государственную помощь»^[1272].

А в Москве, Ленинграде, Киеве, наиболее ублаготворённых – и материально, и культурно – сравнительно с остальной страной, даже и другими городами, по переписи 1959 года евреев было, соответственно, – 3,9%, 5,8% и 13,9%, – совсем не мало, если учесть, что в 1959 евреи составляли 1,1% от населения СССР^[1273].

Вот эта высочайшая, 95-процентная сконцентрированность в городах обусловила и особую болезненность для евреев той «системы запретов и ограничений», которая, как мы упоминали в предыдущей главе, наметилась ещё в начале 1940-х, – «и, хотя ограничительные правила никогда не были опубликованы, а официальные лица упорно отрицали их существование, они, эти правила, весьма эффективно закрывали евреям доступ ко многим сферам деятельности, профессиям и должностям»^[1274].

Пишут, что как-то возник тревожный слух среди евреев: будто бы Хрущёв в какой-то своей (ненапечатанной) речи заявил, что «столько евреев будет принято в вузы, сколько их работает в шахтах»^[1275]. Возможно, и было брякнуто, это – в манере Хрущёва; только подобное «уравнение» не осуществлялось никогда. Но действительно, к началу 60-х годов, при росте абсолютного числа студентов-евреев, относительное их число существенно снизилось по сравнению с довоенным: если в 1936 доля студентов-евреев в 7,5 раза превышала общую долю евреев в населении страны^[1276], то теперь – в 2,7 раза. Эти новые данные распределения учащихся высших и средних учебных заведений по национальностям были впервые после войны напечатаны в статистическом ежегоднике «Народное хозяйство СССР в 1963 году»^[1277], и такая таблица печаталась в ежегодниках вплоть до 1972 года. По абсолютному числу учащихся в ВУЗах и средних специальных учебных заведениях евреи в 1962/63 учебном году стояли на четвёртом месте – после трёх славянских наций; для ВУЗов число это составляло 79,3 тысячи, при общем числе студентов 2943,7 тысяч (т е. 2,69% от общего числа). К следующему учебному году, 1963/64, число студентов-евреев выросло до 82,6 тыс., а общее число студентов в СССР достигло 3260,7 тыс. (2,53%). Такое соотношение, почти не меняясь, сохранялось до учебного года 1969/70: студентов-евреев – 101,1 тыс., всего студентов – 4549,9 тыс., а затем начало снижаться и в 1972/73 равнялось 1,91%: студентов-евреев – 88,5 тыс., всех студентов – 4630,2^[1278]. (Забегая вперёд, отметим, что это падение совпало по времени с началом еврейской эмиграции в Израиль.)