Двести лет вместе. Часть вторая - Солженицын Александр Исаевич

Когда в 1972—1973 в Израиль приезжало в год больше, чем по 30 тысяч советских евреев, – Голда Меир сама встречала их на аэродроме и плакала, а израильские газеты назвали их массовый приезд «Чудом XX века». Тогда «в Израиль ехали все. А на тех, кто сворачивал в Риме», то есть не в Израиль, «показывали пальцем. Но вот из года в год число прибывающих начало падать. От десятков тысяч к тысячам, от тысяч к сотням, от сотен к единицам. И в Вене уже пальцем показывают не на свернувших в Рим, а на эти самые «единицы», на «чудаков», на «ненормальных», которые продолжают ехать в Израиль»^[1450]. «Если раньше „нормой“ был Израиль и нужно было объяснять, почему едешь „мимо“, то сегодня всё наоборот: объясняться, скорее, приходится тем, кто собирается в Израиль»^[1451].

«Идеалистической была лишь первая волна»; «начиная с 1974 года и далее, из СССР начал выезжать, если его можно так назвать, второй эшелон евреев, для которых Израиль если и был дорог, то в основном издалека»^[1452]. – И такое соображение: «Может, и явление неширы [нешира – отсеивание по пути в Израиль; ношрим (ивр.) – отпавшие]… связано с тем, что раньше эмиграция шла, в основном, с окраин [СССР], где [еврейские] традиции были сильны, а теперь перешла в центры, где евреи сильно оторвались от традиций?»^[1453]

Так или иначе, но «чем шире распахивались ворота выезда, тем меньше еврейского становилось в этом потоке», большинство активистов даже не знали толком ивритского алфавита^[1454]. – «Не обрести еврейство, а избавиться от него стало… главной побудительной причиной эмиграции»^[1455]. – И вот, иронизируют в Израиле, – «мир не наполнился топотом ног евреев, бегущих обживать свой дом… Следующие быстро учли ошибки авангарда: массово и проворно ринулись туда, где чужими руками налажена чужая жизнь. Именно массово – тут наконец проявилось пресловутое „еврейское единство“^[1456]. – Ну да, ведь эти люди «выехали из СССР ради „интеллектуальной свободы“ и потому, мол, должны жить в Германии или в Англии»^[1457], а проще – едут в Соединённые Штаты. – А и широко же сознаётся: диаспора уже для того нужна, что «кто-то должен же подбрасывать деньги безресурсному Израилю и поднимать шум, когда его обижают! Но с другой стороны, она, эта диаспора, увековечивает антисемитизм»^[1458].

А. Воронель делает тут более высокое обобщение: «Ситуация русских евреев и проблема их освобождения есть только отражение общего кризиса всего еврейства… Проблема советских евреев помогает нам увидеть смятение в собственных рядах»; «цинизм советских евреев», использующих фальшивые вызовы из Израиля, вместо того чтобы «покориться судьбе, предписывающей им дорогу чести, есть не более чем отражение цинизма и разложения, коснувшихся всего еврейского (и нееврейского) мира»; «под влиянием бизнеса, конкуренции и неограниченных возможностей Свободного Мира вопросы совести отодвигаются всё дальше»^[1459].

Итак, потёк просто – массовый побег от трудной советской жизни в лёгкую западную, по-человечески вполне понятный. Но в чём же тогда «репатриация»? и в чём «духовное превосходство» тех, кто решился на выезд из «страны рабов»? – Советские евреи, добивавшиеся эмиграции, в те годы звонко возглашали: «Отпусти народ Мой!» Но это была – усеченная цитата. А в Библии сказано так: «Отпусти народ Мой, чтоб он совершил мне праздник в пустыне» (Исх. 5:1). Но что-то много отпущенных – поехали не в пустыню, а в изобильную Америку.

Однако и отначала, в успешные годы внезапной эмиграции, – были ли сионистские убеждения и стремление в Израиль главными стимулами отъезда? Разные еврейские авторы свидетельствуют, что – нет.

«Советская ситуация конца 60-х годов была ситуацией алии, а не сионистского движения. Была волна людей, внутренне уже готовых бежать из Союза. А уже внутри этой волны началось то, что можно условно назвать сионистским движением»^[1460]. В активные кружки изучения еврейской истории и культуры вошли те, «отличительной чертой которых было, разве что, полное отсутствие карьеризма, столь принятого в кругах советско-еврейской интеллигенции. Поэтому-то они всё свободное время отдавали еврейским делам»^[1461]. Для таких уже с конца 70-х годов началась «эра учителей иврита», а с начала 80-х «учителя Торы были единственными, кто продолжал действовать на умы»^[1462].