Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич

Уже в ноябре (какая оперативность!) состоялось открытое вооруженное выступление оппозиции под эгидой лорда Бекингема, недавнего сторонника Ричарда. Самое деятельное участие в подготовке этого выступления принимал, конечно же, епископ Мортон, буквально только что помилованный беспечным королем Ричардом! И, нужно заметить, тут вышло на сцену еще одно лицо, вышло пока что негромко, неявно, но достаточно действенно: им были оплачены наемники, составившие ядро сил лорда Бекингема. Этим лицом был некий (до поры) Генрих Тюдор, герцог Ричмондский, член семейства Ланкастеров, проживающий во Франции.

Ричард III разгромил повстанцев, после чего благоразумно казнил лорда Бекингема.

В январе 1484 года парламент вновь подтверждает право Ричарда на английский престол и звание ублюдков за юными принцами, которых к тому времени уже никто и нигде не видел. Это подтверждение нашло свое документальное выражение в специальном билле парламента под названием «Титулус Регнус».

А оппозиция не дремала. На ее тайном собрании был утвержден претендент на престол — имеющий весьма отдаленное и сомнительное отношение к королевской крови, но несомненно обладающий огромным богатством Генрих Тюдор, герцог Ричмондский.

Он собирает во Франции довольно сильное войско, высаживается с ним на побережье Южного Уэльса, и 22 августа 1486 года встречается с Ричардом III в открытом бою на Босвортском поле.

Еще одна ошибка Ричарда: он принимает в ряды своего войска недавно помилованного им лорда Стэнли с его отрядом. Мало того, что пожалел змею, так еще и положил за пазуху… Естественно, в решающий момент сражения отряд лорда Стэнли начинает действовать в пользу противника!

Войско короля Ричарда разгромлено.

В городской книге Йорка появилась следующая запись: «В этот день король наш добрый Ричард был подло убит к великому горю и печали города сего».

Там же, на поле боя, золотую корону английских королей, надетую поверх рыцарского шлема Ричарда, подобрали с земли и вручили победителю.

Так стал королем Генрих Тюдор, вошедший в анналы Истории под именем Генриха VII.

Так, в конце концов, закончилась война Алой и Белой розы.

Нового короля терзала мысль о том, что мальчики-принцы якобы живы и, следовательно, в любой момент могут предъявить свои претензии на английский престол. Вот тогда-то и была распространена версия, согласно которой мальчики были задушены по приказу Ричарда III. После казни одного типа, якобы имевшего отношение к охране замка Тауэр, было обнародовано его «признание» в том, что он лично убивал принцев по приказу Ричарда III. С другой стороны, епископ Мортон буквально на всех углах распространял сведения о «черном злодействе» жестокого и хладнокровного убийцы невинных детей — проклятого Богом и людьми Ричарда III. За это Генрих VII сделал его кардиналом и епископом Кентерберийским.

Все эти байки легли в основу жизнеописания Ричарда III, опубликованного в 1534 году под авторством Томаса Мора. Именно на основе этого жизнеописания и создал свою знаменитую трагедию Уильям Шекспир.

Она писалась в те годы, когда Англией правила королева Елизавета I, правнучка Генриха VII. В угоду ей Шекспир и представил всем грядущим поколениям Ричарда III как злобного горбуна, убийцу невинных детишек и коварного соблазнителя, сношающего все живое…

Вот что такое социальный заказ…

Правда, поговаривают, и, пожалуй, не без некоторых оснований, что Елизавета, называемая «королевой-девственницей», имела с великим драматургом не совсем платонические отношения, так что, кто знает, этот заказ мог быть не столько социальным, сколько постельным, что в немалой мере обеляет Шекспира: все же не хотелось бы думать, что он — тоже борзописец, ландскнехт пера, подобный многим и многим…

Этюд в рассветных тонах

Если судить непредвзято, забыв о наработанных стереотипах и традициях подачи читающей публике образа той или иной эпохи, то Средние века предстанут не такими уж грязно-серыми по колориту, иррациональными по духу и бессмысленно-тревожными по атмосфере.

Сам термин «Средние века» имеет разные значения для христиан того времени, полагающих, что они живут в промежутке между первым и вторым пришествием Христа, для ученых эпохи Просвещения, воспринимавших этот период как торжество варварства, и для современного обывателя, чей ассоциативный ряд непременно составят фигуры: рыцаря в громыхающих доспехах; инквизитора, греющего руки в пламени костра, где корчится в судорогах красавица-ведьма; сарацина в тюрбане, играющего отрубленной головой благонравного христианина; монашенки со свечой, применяемой в роли фаллоимитатора и, пожалуй, благородного разбойника, снисходительно раздающего золотые слитки пьяным от счастья сельским беднякам.