100 великих россиян - Рыжов Константин Владиславович

Александр вернулся в Россию постаревшим. Все свидетели его тогдашне? жизни в один голос говорят, что он похудел, осунулся и сгорбился. Морис Палеолог писал о состоянии государя в конце 1878 г.: «Порой им овладевал! тяжелая меланхолия, доходившая до глубокого отчаяния. Власть его более н «интересовала. Все то, что он пытался осуществить, кончалось неудачей. Никто из других монархов не желал более его счастья своему народу: он уничтожил рабство, отменил телесные наказания, установил суд присяжных, провел, во всех областях управления мудрые и либеральные реформы. В отличие от других царей он никогда не стремился к кровавым лаврам славы. Сколько усилий потратил он, чтобы избежать турецкой войны, навязываемой ему его народом! И после ее окончания он предотвратил новое военное столкновение… Что получил он в награду за все это? Со всех концов России поступали к нему донесения губернаторов, сообщавших, что народ, обманутый в своих чаяниях, во всем винил царя. А полицейские донесения сообщали об угрожающем росте революционного брожения».

В самом деле, покушения на Александра делались все более дерзкими.

Очередная попытка убить его была предпринята 20 апреля 187ТГ. В десятом часу утра государь совершал свою обычную прогулку: он шел по Миллионной, Зимней канавке и Мойке, а потом повернул на площадь Гвардейского штаба.

Здесь навстречу ему попался высокий молодой человек в чиновничьей фуражке. Разминувшись с ним, Александр обернулся и увидел в руках незнакомца револьвер. Мгновенно сообразив в чем дело, он бросился бежать зигзагами в сторону Певческого моста. Убийца кинулся следом, стреляя на ходу. Прежде, чем его схватили, он успел выстрелить пять раз, но не попал. Террористом оказался бывший студент Петербургского университета, 33-летний Александр Соловьев. Спустя короткое время Верховный суд приговорил его к смерти. Он был повешен 28 мая. Хотя Соловьев принадлежал к подпольному социалистическому кружку, покушение было его личным делом. Но в августе смертный приговор императору вынес Исполнительный комитет «Народной воли». С этого момента охота за Александром приняла более жесткие формы.

В декабре 1879 г. террористы устроили взрыв на пути следования царского поезда из Ливадии в Москву. По ошибке они подорвали бомбу не под императорским поездом, а под тем, на котором следовала царская свита. Сам Александр остался невредим, но понимал, что с каждым новым покушением шансы на спасение уменьшаются. Полиция не могла гарантировать безопасности всем членам императорской семьи за пределами их дворцов. Великие князья просили государя переселиться в Гатчину, но Александр наотрез отказался покинуть столицу, изменить маршруты своих ежедневных прогулок и отменить воскресные парады войск гвардии.

Дальнейшие события показали, что и во дворце император уже не мог чувствовать себя в безопасности. 5 февраля 1880 г. в шесть с половиной часов вечера, когда Александр, окруженный семьей, беседовал в своих апартаментах с приехавшим в Петербург братом императрицы, принцем Александром Гессенским и его сыном Александром Болгарским, раздался страшный удар: дрогнули стены, потухли огни, горький и душный запах наполнил дворец. Что же произошло? Несколько пудов динамита были взорваны под помещением главного караула, где было убито восемь солдат и сорок пять ранено. Террористы надеялись, что взрыв разрушит располагавшуюся над ней царскую столовую, где как раз в это время должен был обедать император со своими родственниками. К досаде революционеров, царь опоздал к обеду на полчаса. Впрочем, взрыв все равно не одолел крепкой дворцовой постройки; опустился только пол столовой, попадала мебель и лопнули стекла.

Через несколько дней после взрыва Александр созвал в Зимнем дворце чрезвычайное совещание. Он был мрачен, горбился, почернел и говорил хриплым, простуженным голосом. Среди общей растерянности некоторый оптимизм внушил императору только харьковский генерал-губернатор граф Лорис-Меликов, боевой генерал, герой турецкой войны и покоритель Карса, Ему удавалось довольно успешно бороться с революционерами в своей губернии, и Александр поставил его во главе чрезвычайной Верховной распорядительной комиссии с широкими, почти диктаторскими полномочиями. Он увидел в Лорисе-Меликове прежде всего «твердую руку», способную навести «порядок». Но очевидно было, что одними жесткими мерами этой цели уже не достигнуть. Хотя общество и осуждало дикие способы борьбы народовольцев, оно вполне сочувствовало идеалам, ради которых те начали террор. Это понимало и ближайшее окружение императора. Необходимо было внушить умеренной, просвещенной части общества, что правительство еще в состоянии проводить преобразования. Поэтому Лорис-Меликов постарался прежде всего убедить общество в том, что реакция кончилась и что реформы будут продолжены. Главным в замыслах Лорис-Меликова был план учреждения очень ограниченного представительного органа при императоре. Хотя Александру не все нравилось в программе Лорис-Меликова, он постепенно уступал его доводам. Он чувствовал себя утомленным бременем власти и готов был возложить хотя бы часть этого груза на другие плечи. 28 января 1881 г. граф Лорис-Меликов подал Александру доклад, в котором окончательно изложил свою программу. Самой существенной ее частью было создание двух депутатских комиссий из представителей дворянства, земства и городов, а также правительственных чиновников для рассмотрения финансов и административно-хозяйственных законопроектов, поступающих затем в общую комиссию, а из нее в Государственный совет, дополненный депутатами. Александр сразу же отклонил идею введения выборных в Государственный совет, остальную же часть плана предварительно одобрил, но, по своему обыкновению, поручил рассмотреть дело в совещаниях с узким составом. Через неделю первое такое совещание собралось у самого императора и вполне одобрило доклад Лорис-Меликова. Оставалось подготовить правительственное сообщение и опубликовать его ко всеобщему сведению. Проект его был подан императору, и тот предварительно одобрил его и утром 1 марта распорядился о созыве Совета Министров для окончательного редактирования текста сообщения. Валуев, один из последних сановников, работавших в этот день с императором, вынес о его настроении самое благоприятное впечатление. «Я давно, очень давно не видел государя в таком добром духе и даже на вид таким здоровым и добрым», — вспоминал он на следующий день.