Банды Нью-Йорка - Осбери Герберт

Пожар в арсенале на Второй авеню

Но всего не более двух десятков человек успели выпрыгнуть, прежде чем пол комнаты провалился и люди с криками рухнули в пламя. Количество погибших, таким образом, неизвестно, но после того, как мятеж был подавлен и рабочие приступили к расчистке развалин, оттуда было вывезено более 50 ведер и бочек человеческих костей, захороненных позже на Поттерсфилд.

4

Пока шла битва за арсенал, большая толпа, собравшаяся на Третьей авеню, разделилась на группы поменьше, которые двинулись по Манхэттену от Гудзона до Ист-Ривер, грабя, поджигая дома и магазины и избивая каждого негра, который осмеливался показаться им на глаза. Трое чернокожих было повешено до захода солнца в перый день мятежа, и впоследствии полиция обнаруживала в среднем по три изрезанных ножами или избитых до состояния мешка с кровью тела в день повешенными на деревьях или фонарных столбах. Некоторые представляли собой лишь обгорелые скелеты, потому что женщины, сопровождавшие мятежников и при случае принимавшие участие в свирепых драках, поливали раненых маслом и поджигали, а потом танцевали вокруг живого факела, распевая неприличные песни и рассыпая проклятия.

Через три часа после первого нападения на призывной пункт на Третьей авеню было разграблено и сожжено несколько богатых частных домов на Лексингтон-авеню, неподалеку от Сорок шестой улицы. Мятежники выходили из домов, нагруженные одеждой, ценностями и прочим имуществом. Таверну «Голова быка» на Сорок шестой улице сожгли, как и целый квартал на Бродвее между Двадцать четвертой и Двадцать пятой улицами. Толпа, собравшаяся перед призывным пунктом на углу Бродвея и Двадцать девятой улицы с утра, снова вернулась сюда после полудня и подожгла здание, а мебель подонки вынесли на улицу и разломали топорами. В окрестностях было разграблено полдюжины ювелирных и других магазинов, а из оружейных лавок было украдено несколько сотен ружей и револьверов.

Одна из групп, отделившихся от основной массы мятежников, направилась на восток, чтобы напасть на резиденцию мэра города Опдайка на Первой авеню, а еще одна – по Бродвею на юг, чтобы сжечь штаб полиции. Небольшие полицейские подразделения все еще сражались с мятежниками, но сил, достаточных для нанесения эффективного удара, собрать не удавалось, а банд на улицах бушевало так много, что сконцентрироваться на одной означало бы просто предоставить всем остальным свободу беспрепятственно грабить и жечь. В штаб полиции удалось пробиться примерно двум сотням полисменов, но многие из них были тяжело ранены, и продолжать выполнять свои задачи могло менее 150 человек. Вместо того чтобы разбить их на мелкие подразделения и разослать по городу с заданием сдерживать бандитов до прибытия войск, Томас Эктон решил попытаться рассеять огромную толпу, направляющуюся к штабу, потому что сыщики, внедрившиеся в ряды мятежников, сообщали, что главари бунта собирались после победы на Малберри-стрит направиться в финансовый район на разграбление банков и отделения государственного хранилища Соединенных Штатов.

Все полицейские были собраны и поставлены под командование инспектора Дэниела Карпентера, старшего офицера управления, который произнес короткую речь на построении, произведенном полевым офицером Коуплендом.

– Мы идем усмирять подонков, – сказал инспектор, – и пленных брать не будем.

Карпентер и около 125 его бойцов слышали свирепый рев толпы, проходя по Малберри и Бликер-стрит, а свернув на Бродвей, они увидели людскую массу, заполнявшую широкую улицу от края до края и тянувшуюся на север, насколько хватало глаз. В ней было около 10 тысяч человек, в большинстве своем женщин, и все они были вооружены дубинами, ружьями, пистолетами, холодным оружием. Во главе толпы вышагивал великан с американским флагом, и еще один сгибался рядом под тяжестью огромного плаката, на котором было коряво выведено: «ДОЛОЙ ПРИЗЫВ!» По мере продвижения по Бродвею толпа подожгла с полдюжины домов, и эту часть города окутывала пелена черного дыма. Владельцы магазинов закрывали витрины и прятали товар, конные экипажи тут же утаскивали в переулки, где из них вытряхивали кучера и пассажиров, перед наступающей толпой бежали перепуганные негры, а на повозках и тачках громоздились кучи награбленного.

Инспектор Карпентер построил своих людей в четыре стрелковые шеренги поперек Бродвея, и полицейские двинулись на север. С мятежниками они встретились на Эмити-стрит, чуть южнее «дома ла Фаржа», куда заскочило около сотни бандитов, занявшись внутри избиением слуг-негров. На мгновение передние ряды мятежников остановились, а затем из них выскочил головорез, вооруженный дубиной, и бросился на инспектора Карпентера, шагавшего на несколько шагов впереди своего отряда. Но Карпентер сам был хорошим бойцом. Вместо того чтобы отступить, он бросился навстречу нападавшему и, парируя удар, который раскроил бы ему череп, убил того своей дубинкой. Вслед за ним кинулись патрульные Дойл и Томпсон, последний отобрал флаг, а первый убил бандита, державшего плакат. Через мгновение из толпы на полицейских обрушился град кирпичей и булыжников, а вскоре раздались и выстрелы. Несколько полицейских были тяжело ранены, но оставшиеся сомкнули ряды и продолжили свое движение. Их дубинки поднимались и опускались почти одновременно, и редко они не находили себе мишени с тех пор, как стражи порядка подошли к головорезам вплотную. Постепенно толпа поддавалась натиску идущих рядами бойцов, и минут через пятнадцать ожесточенного сражения мятежники дрогнули и побежали во все стороны, а полицейские преследовали их по переулкам, нещадно избивая дубинками. Мостовая и тротуары были устланы убитыми и ранеными, которых товарищи унесли позже, через несколько часов, под прикрытием темноты.