Распутин - Амальрик Андрей

Не знаю, как Столыпина, но князя Н. Н. Львова царю «смутить» рубашкой вполне удалось. «Я ожидал увидеть государя, убитого горем… — вспоминал он позднее об их встрече в 1906 году, — а вместо этого ко мне вышел какой-то веселый, разбитной малый в малиновой рубашке».

Первый конфликт между Столыпиным и царем произошел весной 1909 года. Год назад морской министр внес в Думу законопроект о кредитах и штатах морского Генерального штаба — Дума проект одобрила. Государственный Совет отклонил, сославшись, что в ведении законодательных палат находятся только кредиты, но не штаты. Морское ведомство изменило проект, Дума изменений не приняла, настроения подогрелись речью Гучкова о некомпетентности многих военачальников. В Государственном Совете Столыпин настаивал на принятии законопроекта в думской редакции, Витте и Дурново указывали, что это будет началом вмешательства Думы в прерогативы монарха. С помощью голосов министров законопроект был принят — царь его не утвердил. Столыпин заговорил об отставке, чего, собственно, добивались Витте и Дурново, метя на посты председателя и министра внутренних дел. Но царь смотрел на Столыпина как на во всяком случае меньшее зло. «…Я не допускаю и мысли о чьей-нибудь отставке», — писал он ему 25 апреля 1909 года.

Именно в это время Илиодор был принят царицей и получил разрешение царя оставаться в Царицыне. Мало того, после его нападок саратовский губернатор С. С. Татищев в январе 1911 года был заменен П. П. Стремоуховым. Но Столыпин решил настоять и на переводе Илиодора из Царицына. Вырубова говорила Илиодору, что царь только из-за протестов «отца Григория» не соглашается на это. Однако в конце января 1911 года последовало распоряжение Синода о назначении Илиодора настоятелем Новосильского монастыря Тульской епархии.

Илиодор не подчинился. Распутин телеграфировал ему, что царь пришлет епископа и «своего человека» — прибыли епископ Тульский Парфений и флигель-адъютант полковник А. Н. Мандрыка. Командируя в Царицын Мандрыку «для расследования и доклада», царь 2 февраля 1911 года писал Столыпину: «Народ должен знать, что царю близки его горе и его радости». Радуя народ и огорчая Парфения с Мандрыкой, Илиодор не подчинился и им и хотел ехать в Петербург — тогда отцепили его вагон и доставили к Гермогену, который все же уговорил его ехать в Новосиль.

Но тут произошел второй, решающий конфликт между царем и Столыпиным. В мае 1910 года правительство внесло в Думу законопроект в духе столыпинского «национал-либерализма» о введении земств в шести западных губерниях. Повторилась история со штатами морского штаба: в Думе проект прошел, а в Государственном Совете застопорился — правые, во главе с П.Н. Дурново и Д. Ф. Треневым, увидели в цензовых ограничениях польского дворянства ослабление консервативного принципа. Царь предложил правым поддержать правительство, но на вопрос Трепова, следует ли понимать это как приказ, ответил, что члены Совета могут голосовать «по совести». 4 марта 1911 года проект был забаллотирован в Совете, и на следующий день Столыпин подал в отставку.

На этот раз царь не сказал, что он «не допускает мысли об отставке», но свое обычное: «Я подумаю». По-видимому, он склонялся отставку принять, однако его мать и великие князья Александр и Николай Михайловичи отговорили его, пугая новым взлетом революции. Условием своего возвращения Столыпин поставил — роспуск на три дня Совета и Думы и принятие Положения о земствах на основании ст. 87 Основных законов, а также удаление Дурново и Трепова из Петербурга до конца года. 10 марта, к негодованию обеих палат, царь принял эти условия. Но люди, причастные власти, понимали, что царь этого насилия над своей волей Столыпину не простит.

Первый щелчок тот получил в деле Илиодора. Едва узнав об отставке Столыпина, Илиодор бежал из Новосиля в Царицын и «устроил с народом двадцатидневное сидение в монастыре», где произносил речи, что Столыпина «нужно сечь по средам и пятницам… чтобы выбить из него масонский дух». В монастырь прибыл Гермоген якобы уговаривать Илиодора подчиниться властям, а на деле поддержать его в борьбе с ними. Товарищ министра П. Г. Курлов приказал губернатору арестовать Илиодора. Не решаясь брать штурмом православный монастырь, Стремоухов запросил разрешение царя.

Подогреваемый телеграммами Распутина, царь приказал оставить Илиодора в покое, и Столыпин 28 марта предложил Стремоухову «прекратить всякие действия против монастыря и Илиодора и отбыть в Саратов». Впоследствии Столыпин говорил ему, что «в своих исходных положениях Илиодор прав»: революцию делают «жиды и интеллигенция», но методы Илиодора и его безнаказанность все губят. Безнаказанность даже породила легенду, что Илиодор — незаконный брат государя.