Последняя республика - Суворов Виктор

Европе крупно повезло. Германская армия внезапным ударом отбросила Красную Армию от границ в глубину Советского Союза, туда, где Красная Армия по многим причинам (отсутствие топографических карт — лишь одна из них) была почти небоеспособна. Мало того, на границе были уничтожены лучшие кадры Военно-топографической службы, потеряны ценнейшие приборы и оборудование. Проблема не просто в том, что не было карт советской территории, но и в том, что в первые дни войны вместе с тысячами тонн карт были потеряны многие части ВТС, которые могли бы новые карты составить. Получилось: нет карт и составлять их некому.

Вот оттого и отбросили Красную Армию к стенам Москвы, Ленинграда и Сталинграда. На советской территории в течение трех лет Красная Армия была обескровлена. В 1944 году сверхмощная Красная Армия вновь появилась на границах Германии. Она проводила блистательные, удивляющие весь мир операции. Но надо помнить, что лучшая часть Красной Армии была давно истреблена. В Польше, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Австрии, Германии появились жалкие осколки того, что могло быть. Вот почему Красная Армия сумела захватить в Европе так мало территорий.

Советская топографическая служба подготовила те карты, которые ей приказали: карты территорий сопредельных государств. Среди писем бывших германских солдат и офицеров, которые видели груды не до конца сгоревших карт, есть свидетельства не только о сгоревших складах, но и о железнодорожных вагонах, набитых картами, например, на станции Тевли Брестской области, на станции Броды Львовской области.

Интересно, что и советские генералы говорят не только о складах, но и о вагонах с картами.

И непонятно, почему не вывезли? Карты уже уложены в вагоны, трудно ли цеплять к проходящим эшелонам и оттягивать в безопасный тыл?

Понятно, не везде и не всегда есть проходящие эшелоны, особенно если вагоны с картами были прямо у границы. Понятно, что советские войска попадали в окружение, и вывезти было невозможно не то что карты, но и боеприпасы. Но была и еще причина: во внутренних районах страны эти карты были не нужны.

Если мы решили защищать, например, Смоленск или Москву, то нам нужны карты Смоленской и Московской областей. Где хранить такие карты перед войной? Думаю, где угодно, кроме вражеской границы. Где угодно, но не на станции Тевли у Бреста и не в Алитусе у границы Восточной Пруссии. В больших количествах топографические карты Московской области могут быть использованы только на территории Московской области, но нигде более. А карты Сталинградской области — только в районе Сталинграда. Нигде больше они не нужны. Понятно, что карты Московской области надо хранить где-то недалеко от Москвы, а Сталинградской — у Сталинграда. А в приграничных районах мы храним те карты, которым во внутренних районах страны нет применения. В приграничных районах мы держим тысячи тонн карт, которые нам потребуются в «освободительных походах». Потому они и загружены в вагоны.

Топографические карты — большая ценность, но их сжигали, ибо 22-й армии, которая тайно переброшена с Урала, поставлена неожиданная и совершенно необычная задача — готовить оборону на собственной территории. И всем другим приграничным и прибывающим армиям ставятся столь же необычные задачи — оборонять свою территорию. Карт им позарез не хватает, но если оттянуть от границ вагоны с картами, то это делу не поможет: зачем в обороне Смоленска карты районов Мюнхена и Гамбурга?

«Освобождение» сорвалось, и ценность карт, которые заготовлены у границ, упала до нуля, как стоимость акций разорившейся фирмы. Эти карты даже представляли опасность как разоблачительный материал и как продукт, который может оказаться полезен противнику или для внутреннего пользования, или как макулатура высшего качества. Вот потому карты жгли у границ, но главного топографа не упрекали: что ж ты не там карты хранил? Ибо хранил он их там, где нужно.