Том 11. Пьесы 1878-1888 - Чехов Антон Павлович

На большой дороге^*

Драматический этюд в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Тихон Евстигнеев, содержатель кабака на большой дороге.

Семен Сергеевич Борцов, разорившийся помещик.

Марья Егоровна, его жена.

Савва, старик-странник.

Назаровна, Ефимовна } богомолки.

Федя, прохожий фабричный.

Егор Мерик, бродяга.

Кузьма, проезжий.

Почтальон.

Кучер Борцовой.

Богомольцы, гуртовщики, проезжие и проч.

Действие происходит в одной из южнорусских губерний.

Сцена представляет собой кабак Тихона. Направо прилавок и полки с бутылками. В глубине дверь, ведущая наружу. Над нею снаружи висит красный засаленный фонарик. Пол и скамьи, стоящие у стен, вплотную заняты богомольцами и прохожими. Многие, за неимением места, спят сидя. Глубокая ночь. При поднятии занавеса слышится гром и в дверь видна молния.

Явление I

За прилавком Тихон. На одной из скамей, развалясь, полулежит Федя и тихо наигрывает на гармонийке. Около него сидит Борцов, одетый в поношенное летнее платье. На полу около скамей расположились Савва, Назаровна и Ефимовна.

Ефимовна (Назаровне). Потолкай-ка, мать, старца! Словно, никак, богу душу отдает.

Назаровна (поднимая с лица Саввы край сермяги). Божий человек, а божий человек! Жив ты, аль уж помер?

Савва. Зачем помер? Жив, матушка. (Приподнимаясь на локоть.) Укрой-ка мне, убогонькая, ноги! Вот так. Правую больше. Вот так, матушка. Дай бог здоровья.

Назаровна (прикрывая Савве ноги). Спи, батюшка.

Савва. Какой уж тут сон? Было б терпенье муку эту перенесть, а спанья, матушка, хоть и не надо. Не достоин грешник покой иметь. Это что шумит, богомолочка?

Назаровна. Грозу бог посылает. Ветер воет, а дождик так и хлещет, так и хлещет. По крыше и в стекла словно горошком дробненьким. Чуешь? Разверзлись хляби небесные.

ром.

Свят, свят, свят…

Федя. И гремит, и гудит, и шумит, и… конца краю нет! Гууу… словно лес шумит… Гууу… Ветер как собака воет… (Ежится.) Холодно! Одежа мокрая, хоть возьми да выжми, двери настежь… (Тихо наигрывает.) Размокла моя гармония, православные, никакой музыки нет, а то бы я вам такую концерту отшпандорил, что держись шапка! Великолепно! Кадрель ежели, или польку, положим… или какой русский куплетец… всё это мы можем. В городе, когда в коридорных при гранд-ателе состоял, денег не нажил, а в рассуждении гармонии все ноты превозошел. И на гитаре умею.

Голос из угла. Дурак, дурацкие и речи.

Федя. От дурака слышу.

Пауза.

Назаровна (Савве). Тебе бы, старик, таперича в тепле полежать, ножку-то погреть.

ауза.

Старик! Человек божий! (Толкает Савву.) Ай помирать собираешься?

Федя. Ты бы, дедусь, водочки выпил. Ты выпьешь, а оно в животе погорит, погорит, да от сердца и оттянет малость. Выпей-ка!