Я научилась просто, мудро жить - Ахматова Анна Андреевна

* * *

• Все небо в рыжих голубях,
• Решетки в окнах – дух гарема…
• Как почка набухает тема.
• Мне не уехать без тебя, —
• Беглянка, беженка, поэма.

• Но, верно, вспомню на лету,
• Как запылал Ташкент в цвету…
• Весь белым пламенем объят.
• Горяч, пахуч, замысловат,
• Невероятен…
• …

• И яблони, прости их, Боже,
• Как от венца в любовной дрожи,
• Арык на местном языке,
• Сегодня пущенный, лепечет.
• А я дописываю «Нечет»
• Опять в предпесенной тоске.

• До середины мне видна
• Моя поэма. В ней прохладно,
• Как в доме, где душистый мрак
• И окна заперты от зноя
• И где пока что нет героя,
• Но кровлю кровью залил мак…

1943, Ташкент

Елена Сергеевна Булгакова

ХОЗЯЙКА

Е. С. Булгаковой

• В этой горнице колдунья
• До меня жила одна:
• Тень ее еще видна
• Накануне полнолунья.
• Тень ее еще стоит
• У высокого порога,
• И уклончиво и строго
• На меня она глядит.
• Я сама не из таких,
• Кто чужим подвластен чарам,
• Я сама… Но, впрочем, даром
• Тайн не выдаю своих.

5 августа 1943, Ташкент

* * *

• Я теперь живу не там…

Пушкин

• Россия Достоевского. Луна
• Почти на четверть скрыта колокольней.
• Торгуют кабаки, летят пролетки,
• Пятиэтажные растут громады
• В Гороховой, у Знаменья, под Смольным.
• Везде танцклассы, вывески менял.
• А рядом: «Henriette», «Bazile», «Andrй»
• И пышные гроба: «Шумилов-старший».
• Но, впрочем, город мало изменился.
• Не я одна, но и другие тоже
• Заметили, что он подчас умеет
• Казаться литографией старинной,
• Не первоклассной, но вполне пристойной
• Семидесятых, кажется, годов.

• Особенно зимой, перед рассветом,
• Иль в сумерки – тогда за воротами
• Темнеет жесткий и прямой Литейный,
• Еще не опозоренный модерном,
• И визави меня живут – Некрасов
• И Салтыков… Обоим по доске
• Мемориальной. О, как было б страшно
• Им видеть эти доски! Прохожу.

• А в Старой Руссе пышные канавы,
• И в садиках подгнившие беседки,
• И стекла окон так черны, как прорубь,
• И мнится, там такое приключилось,
• Что лучше не заглядывать, уйдем.
• Не с каждым местом сговориться можно,
• Чтобы оно свою открыло тайну
• (А в Оптиной мне больше не бывать…).

• Шуршанье юбок, клетчатые пледы,
• Ореховые рамы у зеркал,
• Каренинской красою изумленных,
• И в коридорах узких те обои,
• Которыми мы любовались в детстве,
• Под желтой керосиновою лампой,
• И тот же плюш на креслах…

• Все разночинно, наспех, как-нибудь,
• Отцы и деды непонятны. Земли
• Заложены. И в Бадене – рулетка.

• И женщина с прозрачными глазами
• (Такой глубокой синевы, что море
• Нельзя не вспомнить, поглядевши в них),
• С редчайшим именем и белой ручкой,
• И добротой, которую в наследство
• Я от нее как будто получила, —
• Ненужный дар моей жестокой жизни…

• Страну знобит, а омский каторжанин
• Все понял и на всем поставил крест.
• Вот он сейчас перемешает все
• И сам над первозданным беспорядком,
• Как некий дух, взнесется. Полночь бьет.
• Перо скрипит, и многие страницы
• Семеновским припахивают плацем.

• Так вот когда мы вздумали родиться
• И, безошибочно отмерив время,
• Чтоб ничего не пропустить из зрелищ
• Невиданных, простились с небытьем.

Сентябрь 1940 – октябрь 1943 гг., Ленинград – Ташкент