Меч Вайу - Гладкий Виталий Дмитриевич

Мнения вождей тавров разделились: большинство высказывалось против союза, и только вожди горных тавров-архихов, кому с превеликим трудом удавалось сдерживать воинственные порывы соплеменников, жаждущих пограбить богатые поселения сколотов в предгорьях Таврики, и кому особо бояться сколотов в случае неудачи не приходилось из-за труднодоступности их горных жилищ, с азартом поддержали предложение басилевса сатархов. Сатархи в ответ приводили свои соображения. Разгорелся спор, в вскоре все запутались в доводах, и дело вот-вот должно было дойти до взаимных упреков и воспоминаний о старых распрях и обидах.

Только три человека хранили молчание: басилевс Окит – он, похоже, думал, склонив голову, о чем-то другом, закаменев лицом; главный жрец Девы – тот сидел, прислонившись к столбу, поддерживающему крышу хижины, и, полуприкрыв глаза, казалось, спал; и Тихон – он расположился рядом с жрецом, но чуть позади вождей и жадно ловил тот момент, когда его речь должна была произвести наибольший эффект. Что его опередит Окит, посол царя Фарнака не боялся, так как знал: басилевс тавров напряженно ждет именно его выступления, чтобы принять окончательное решение.

И момент такой наступил, когда зашла речь о торговле хлебом – это было наиболее уязвимое место в твердой решимости басилевса тавров отвергнуть предложение сатархов. Что Окит думает именно так, Тихон почти не сомневался: опытный дипломат за короткий срок знакомства с басилевсом достаточно хорошо сориентировался в его замыслах и чаяниях.

– Позволь слово молвить и мне, басилевс, – склонил перед Окитом голову Тихон, метнув быстрый, незаметный для окружающих взгляд в сторону басилевса сатархов – тот с недоумением уставился на него, видимо, посчитав каким-нибудь знатным прислужником Окита. Всех вождей тавров сатарх знал в лицо, а на совете право слова имели только они и посольская знать.

Окит кивнул в знак согласия и, прежде чем Тихон начал говорить, объяснил собравшимся, кто он. Имя посла произвело достаточно сильное впечатление – в хижине воцарилась мертвая тишина. Присутствие на совете известного всем понаслышке дипломата царя Фарнака I Понтийского было явлением из ряда вон выходящим и значительным.

Тихон коротко, не вдаваясь в подробности, обрисовал в выгодном для себя свете обстановку в эллинских апойкиах и меры, предпринятые царем Понта для ослабления могущества скифского государства. Большинство вождей тавров не имело об этих мерах ни малейшего представления.

Заставив их таким образом призадуматься – а не поторопились ли они, отказывая сатархам, и не останутся ли обделенными, если все выйдет, как задумал царь Фарнак, – Тихон принялся обрабатывать басилевса Окита: того такими посулами пронять было невозможно.

– …Но мне бы хотелось обратить внимание на пока еще не известные вам события, имевшие место на недавнем совещании вождей сколотов, – Тихон краем глаза заметил, как Окит насторожился, об этом он еще не знал. – Царь Скилур потребовал, чтобы в ближайшее время вожди предоставили в его распоряжение отряды лучших воинов. Спрашивается – для чего?

Положение государства сколотов достаточно прочно и устойчиво. Ольвию сколоты уже прибрали к рукам, Боспор и другие апойкии эллинов обложены данью, торговля хлебом практически сосредоточена в руках царя Скилура. И пока никто на это не посягает. Можно, конечно, предположить, что сколоты всерьез намерены схватиться с сарматами – их военные дружины уже подошли к Борисфену, захватив самые плодородные области Скифии…

Тихон немного помедлил, собираясь с мыслями; басилевс Окит не сводил с него глаз, пытаясь разгадать, что кроется за всем тем, что преподнес совету вождей дипломат царя Понта.

– Из достоверных источников мне стало известно другое: царь Скилур готовит поход… – Тихон возвысил голос, – против эллинов! А это значит, что в скором времени Херсонес постигнет участь Ольвии, это значит, что Калос Лимен^[94] и Керкенитида будут под владычеством сколотов, и племена тавров станут обрабатывать земельные наделы не для эллинов, которые за это платят, не скупясь, а для сколотов, которые (не мне вам это объяснять) оберут их до нитки! И ныне свободные тавры, попросту говоря, станут рабами сколотов.

Вожди тавров зашевелились, заволновались; негромкий шепот пробежал по хижине и затих.

Тихон продолжил свою речь:

– И тогда вашим вольностям придет конец! Так же, как и доходам с продажи хлеба.