Асканио - Дюма Александр

У госпожи д'Этамп была деятельная, страстная, честолюбивая натура. Герцогиня настойчиво домогалась и доблестно завоевала любовь короля, но ее мятежный ум скоро пресытился этой любовью, и она стала скучать. Адмирал Брион и граф де Лонгваль, которые ей одно время нравились, Диана де Пуатье, которую она возненавидела на вечные времена, не занимали все ее помыслы; но уже с неделю душевная пустота герцогини заполнилась, и она снова стала жить, ибо вновь возненавидела и вновь полюбила. Она ненавидела Челлини и любила Асканио и сейчас, пока служанки одевали ее, размышляла о них. Когда все было готово, кроме прически, герцогине доложили о приходе парижского прево и виконта де Марманя.

Они принадлежали к числу самых ярых приверженцев герцогини в двух лагерях, которые образовались при дворе вокруг фаворитки дофина Дианы де Пуатье и госпожи д'Этамп. Ведь другу оказываешь добрый прием, когда думаешь о враге. Госпожа д'Этамп с неизъяснимой грацией протянула руку для поцелуя хмурому прево и улыбающемуся виконту.

— Мессер прево, — сказала она д'Эстурвилю, и чувствовалось, что в гневе ее нет ничего напускного, а в сочувствии — ничего оскорбительного, — нам стало известно, как обошелся с вами, нашим лучшим другом, этот невежа итальянец, и мы до сих пор негодуем.

— Сударыня, — отвечал д'Эстурвиль, облекая льстивыми словами даже свою неудачу, — стыдно было бы мне, если б нечестивец, которого не остановили ни ваша красота, ни обходительность, пощадил бы меня из-за моих седин и звания.

— О, дело в том, что король, — промолвила Анна, — а он, право, чересчур уж снисходителен к этим обнаглевшим чужестранцам, — просил меня забыть об оскорблении, которое мне нанесли, и я о нем забыла.

— В таком случае, сударыня, нашу просьбу, без сомнения, ждет плохой прием. Дозвольте же нам удалиться, умолчав о ней.

— Как, мессер д'Эстурвиль, да разве не была я вам другом во все времена, что бы ни случалось? Говорите же, говорите же, или я рассержусь на такого недоверчивого друга!

— Ну что ж, сударыня, вот как обстоит дело. Я решил на благо виконта де Марманя воспользоваться своим правом и занять любой из королевских дворцов, правом, данным мне от ваших щедрот, и мы, разумеется, остановили свой выбор на Нельском замке, попавшем в столь скверные руки.

— Так, так! Слушаю вас внимательно, — заметила герцогиня.

— Сначала виконт весьма обрадовался, сударыня; но теперь, поразмыслив, он колеблется и со страхом думает о злодее Бенвенуто…

— Прошу прощения, мой достойный друг, — перебил его виконт де Мармань, — вы объясняете плохо суть дела. Не Бенвенуто страшит меня, а страшит гнев короля. Право же, я не боюсь, что меня убьет этот невежа итальянец, как называет его герцогиня… А я, так сказать, боюсь его убить, боюсь, как бы не стряслось беды и король, по моей милости, не лишился слуги, которым он, кажется, весьма дорожит.

— И я, сударыня, осмелился обнадежить виконта, что в случае надобности вы окажете ему покровительство.

— Друзьям я всегда оказываю покровительство, — проговорила герцогиня. — Да и, кроме того, разве у вас нет еще более надежного друга, нежели я, — справедливости? Разве вы не поступаете по воле короля?

— По повелению его величества никто, кроме этого самого Бенвенуто, не смеет занимать Нельский замок, и наш выбор — нельзя закрывать на это глаза — похож будет на месть. Но вот я убью Челлини — утверждаю, что так оно и будет, ибо у меня есть два надежных человека, — что же тогда?..

— Ах, боже мой! — воскликнула герцогиня и усмехнулась, сверкнув своими белыми зубками. — Ведь король покровительствует живым. Право же, его мало будет занимать месть за мертвых, и, когда источник его восторга перед красотами искусства иссякнет, он, надеюсь, будет помнить лишь о чувстве ко мне. Чужеземец нанес мне во всеуслышание такое ужасное оскорбление! Помните, Мармань?

— Но, сударыня, — отвечал осторожный виконт, — надобно, чтобы вы отчетливо представляли себе то, что вам придется защищать.

— О да, ваши намерения совершенно ясны, виконт.

— Нет, позвольте мне все рассказать — не хочу оставлять вас в неведении. Может случиться, что силой его не возьмешь, ведь он сущий дьявол. В таком случае, признаюсь вам, мы прибегнем к хитрости, и, если Бенвенуто среди бела дня ускользнет из рук наемников, удерет в свой замок, они как-нибудь вечерком случайно встретятся с ним в узеньком переулке и… У них есть не только шпаги, сударыня, у них есть кинжалы…