Меч Вайу - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Есть такие… Хорошо! Рискнем. Другого выхода я пока не вижу…

Их беседу прервал телохранитель Радамасевса:

– Великий вождь! Гонец от Меченого с важными известиями…

Выслушав донесение Меченого, вожди не мешкали. Оседланные жеребцы ждали их у коновязи, и они во весь опор помчались к северным воротам.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и серебристые сумерки опустились на землю. Возле колодцев толпились женщины с бурдюками и кувшинами, воины поили коней у широкого деревянного желоба, вычерпывая остатки застоявшейся воды из водоема, кое-где пылали костры – готовился ужин.

Меченый был встревожен сверх всякой меры. Когда вожди поднялись на валы, он молча показал на лагерь сармат, где царило небывалое оживление. Ночная темень еще не скрыла от глаз происходящее, и сколоты увидели, как понукаемые военачальниками, вражеские воины стаскивали с повозок какие-то громоздкие сооружения.

– Баллисты эллинов! – узнал грозное оружие Марсагет.

– Вот почему Дамас медлил… – Радамасевс озабоченно всматривался в лагерь противника, подсчитывая количество осадных машин, доставленных большим караваном.

– Значит, штурм будет дня через три-четыре… – Меченый сплюнул в досаде. – А помощи что- то не видно…

– Выдержим, – упрямо поджал губы Марсагет.

– Долго ли? – Меченый хмуро посмотрел на вождей.

– Нужно делать навесы от камней, – сказал Радамасевс.

– Сгорят. Несколько зажигательных стрел – и все превратится в пепел, – возразил ему Меченый.

– Укрыть сырыми бычьими и конскими шкурами, поливать их водой, – не сдавался Радамасевс.

– Где воды наберем столько? День-два и при такой жаре все наши запасы испарятся, – упрямо твердил свое Меченый.

– Так что же ты предлагаешь?! – разозлился наконец Марсагет на военачальника. – Сдаться без боя?

– Почему – без боя? Ну нет уж. Мы еще поборемся… – Меченый что-то соображал про себя, наблюдая за суетой сармат.

– Что ты задумал? – спросил его Марсагет.

– А ты посмотри, где сарматы их разгружают. На позиции будут ставить завтра, по-светлому, а сейчас они в куче. И, между прочим, гореть они будут не хуже, чем наши навесы…

– Ночная вылазка?.. – приободрился Марсагет.

– Да, только на этот раз не под утро, как обычно, а сразу после полуночи. И не из главных ворот, а нужно спуститься с обрывов. Хвороста, кстати, у них там хватает. Добавить зажигательного состава – запылают за милую душу.

– Но сарматы никого не выпустят из лагеря! – воскликнул Радамасевс. – Воины не успеют возвратиться…

– А кто сказал, что они должны вернуться? На этот раз придется уйти в леса.

– Кто поведет воинов? – спросил Марсагет.

– Конечно, я, – как само собой разумеющееся, ответил ему Меченый.

– Ты мне здесь нужен!

– Послушай, Марсагет, дай мне умереть в чистом поле, а не в этой мышеловке! Впрочем, об этом говорить пока рано. Поживем – увидим…

– Меченый – опытный воин, – сказал Радамасевс, обращаясь к Марсагету, упрямо стоящему на своем. – Лучше его никто не знает окрестных лесов. И воины Меченого любят, верят в его удачу. Так что, пожалуй, он прав.

– Ладно, уговорили, – хмуро буркнул Марсагет. – Собирай людей. Прощаться не будем. Я тебя жду живым. А победить мы должны!

Ночь выдалась темная, ветреная. Отборный отряд воинов во главе с Меченым готовился к вылазке, ожидая, пока в лагере сармат угомонятся самые заядлые выпивохи, устроившие пиршество по случаю прибытия осадных машин. Но вот начали затухать костры и только дозорные нарушали тишину, перекликаясь друг с другом, да кое-где лаяли сторожевые псы. Их количество за время осады заметно поубавилось – оголодалые животные разбежались по окрестным лесам в поисках пищи и наведывались в лагерь от случая к случаю.

Наконец Меченый, в очередной раз проверив снаряжение воинов, отдал приказ спускаться с обрывов. В облюбованном им месте было только два сторожевых поста сармат, и то один поодаль, на узкой песчаной косе – обрыв был берегом реки высотой около тридцати локтей.

Это было одно из немногих мест, где сколоты могли пополнять запасы питьевой воды. Но все их попытки добыть драгоценную влагу сводились на нет быстрым течением и расположенным на противоположном берегу внушительным отрядом лучников. Днем смельчаков подстерегал град стрел, а ночью – засады у подножия обрывов, где была узкая полоска суши. После нескольких неудачных попыток, стоивших жизни доброму десятку защитников, Марсагет приказал оставить до поры до времени эту затею. Из-за этого сарматы стали охранять обрыв менее бдительно и меньшим числом воинов, что было на руку Меченому. Но на всякий случай он решил начать спуск значительно левее, где быстрые волны дробились о скалы: в том месте на высоте примерно десяти локтей от воды шел узкий карниз и по нему можно было обогнуть скалистый выступ и миновать незаметно сторожевые посты сармат. Конечно, это было гораздо опаснее, чем просто спускаться вниз на прибрежную тропку; но кто мог поручиться, что там нет засады? А случись так, все его замыслы пойдут насмарку…