Княжий остров - Сергеев Юрий Васильевич

— Через станцию проходили?

— Да, а что?

— Ничего подозрительного не заметил?

- Около полка НКВД на машинах… но я только теперь понял, после рассказа Николы, зачем они тут. Они готовились кого-то встречать. Разбивали палатки и дежурили на перроне. Мы не стали к ним соваться, спрыгнули еще до семафора и обошли стороной. Слышали лай овчарок… Развернута радиостанция на машине…

- Нас они встречают, — устало проговорил Окаемов. — Надо отсюда уходить, как только вернется Мошняков…

В монастыре вдруг резко ударила автоматная очередь и вспыхнуло множество прожекторов, затарахтел движок передвижной электростанции.

- Ух, какую иллюминацию они приготовили! — восторгнулся Селянинов, — кабы наших ребяток не прихватили. Поможем?

- Нет! — Окаемов смотрел в бинокль и увидел, как со стены спрыгнули темные силуэты, с облегчением сказал: — Возвращаются!

Пулеметная очередь от монастыря вслепую резанула по лесу, все ожидавшие разом залегли. Послышались звуки бегущих людей и близкий голос Мошнякова:

— Козел на ямке! Уходим!

Его бельцы тащили кого-то под руки и несли на плащпалатке. Окаемов нагнулся посмотреть в отсветах прожекторов, но Мошняков поторопил:

- Быстрее! Солнышкин… едва живой, весь избитый. Сволочи… А этот с кляпом ~ начальник караула, прихватили при смене. Счас он нам все расскажет… Бежим в деревню, там у них старенькая полуторка, на ней оторвемся подальше.

- Что ж, попробуем. К утру тут начнется карусель, — согласился Окаемов, — такой невод заведут на нас…

На бегу меняясь, они несли Солнышкина и сторожили офицера со связанными за спиной руками. Мошняков вынул ему кляп, чтобы не мешал дышать, но предупредил, если вякнет — сразу же получит финку под лопатку. Начальник караула на время потерял дар речи.

Полуторку выкатили за деревню, завели и скоро выбрались на шоссе. Короткая летняя ночь истаивала. Затлел алый рассвет, и к полудню горючее в машине иссякло. Оставили ее и пошли на запад. Солнышкин еще не мог держаться на ногах, лицо его было изуродовано побоями, но глаза уже смотрели весело, он все кивал радостно головой, силясь встать.

- Лежи-лежи, — приказывал Мошняков, — ребятки допрут… Ну и здоровенный же ты, как бугай…

На дневку залегли в густом лесу, и Окаемов начал допрос офицера. Начальник караула рассказал, что привезли их уже в пустой монастырь, откуда перед этим выехали особые подразделения НКВД, ничего не знает о расстреле разведшколы.

- Брешет… пес, — вдруг доплыл ожесточенный голос Солнышкина, — он уже сидел, страшный, в изодранной одежде, дуя на кончики распухших и посинелых пальцев с сорванными на допросах ногтями, — он сам меня пытал и все знает, сволочь…

И он ожег таким бешеным взглядом допрашиваемого, что тот согнулся, словно от удара, и пал на колени, вопя:

- Пощадите-е! Бес попутал! Нам сказали еще в Москве, что вы немецкие шпионы, что вы работаете на фашистов. Как же иначе мы могли поступать?!

- Но ты же русский, майор, — брезгливо проговорил Окаемов, — как же у тебя поднялась рука стрелять в молодых русских ребят?!

— Нам приказали… ликвидировать.

— Без суда и следствия?

— Приказ есть приказ…

— А если мать прикажут зарезать?

— Приказ… — мямлил он.

— На фронте был?

— Нет. В Воркуте служил…

— Заключенных охранял?

- Да, особая каторжанская зона… враги народа… потом бросили сюда.^

— Значит, практика убийств большая…

— Дайте мне пистолет! — опять с трудом проговорил Солнышкин разбитыми в коросту губами, — что вы с этим гадом беседуете… он моих ребят, наших ребят… кончал в подвале… на моих глазах злодействовал. Дайте пистолет… я бы его голыми руками удушил… да сил нет.

— На! — подал «ТТ» Мошняков, — для его разговорчивости…

— Пощадите! Я все расскажу… все… мы были в монастыре приманкой, основные силы сейчас окружают и прочесывают лес… Но вам повезло, выскользнули…

— Как взяли монастырь?

— Это делала Москва, но я случайно слышал, как полковник Сольц хвастал какому-то генералу НКВД… Консервы… Вашему начхозу были ловко подменены два ящика американской тушенки с впрыснутым шприцами сильнодействующим… снотворным. Они знали, что с продуктами туговато, и рассчитали, что каждый получит по банке и съест за ужином… Ночью прибыла санитарная часть…

— Санитарная? Или карательная?