Столпы Земли - Фоллетт Кен

— Ну что, страшно? Лучше уж тебе быть поласковей, а? — и поцеловал ее в самые губы. Алина изо всех сил укусила его. Альфред взвыл от боли.

Она даже не заметила, как он размахнулся. Успела только почувствовать тяжелый удар, прямо в щеку, от которого, казалось, хрустнула челюсть. На мгновение в глазах потемнело, земля поплыла под ногами, и Алина повалилась на пол. Коврики немного смягчили падение. Она встряхнула головой и потянулась к рукояти кинжала, привязанного к левой руке. Но тут же крепкие руки схватили ее за запястья, и она услышала голос мужа:

— Я знаю про этот кинжал. Видел, как ты раздевалась, помнишь? — Он отпустил ее руки, снова ударил по лицу и сам выхватил ее кинжал.

Алина пыталась вырваться, но он сел ей на ноги и левой рукой схватил за горло. Она стала колотить его руками по лицу, но, неожиданно вздрогнув, замерла: острие лезвия находилось у самого ее глаза.

— Не дергайся, а то мне придется повыковыривать тебе зенки!

Алина застыла от ужаса. Боже, подумала она, а ведь с него станется. Ей сразу вспомнились люди, которые были ослеплены в наказание за какие-то проступки. Они ходили по улицам, попрошайничая и пугая прохожих своими пустыми глазницами. Мальчишки издевались над ними, щипали, ставили подножки, пока те не выходили из себя и не пытались — конечно же тщетно — схватить своих обидчиков, что забавляло тех еще больше. Обычно через год-два такой жизни слепые умирали.

— Я подумал, что тебя это успокоит, — сказал Альфред, поводя кинжалом у нее перед глазами.

«Зачем ему это? — спрашивала себя Алина, он ведь никогда не испытывал ко мне никакого влечения. Неужели он бесится только потому, что потерпел неудачу в жизни, а я для него лишь воплощение того мира, который отверг его?»

Альфред склонился над ней, обхватив коленями ее бедра и все еще держа кинжал у нее перед глазами.

— А теперь, — он дышал ей прямо в лицо, — будь со мной понежнее. — И с нова поцеловал в губы.

Колючая щетина царапала ей кожу. От него пахло пивом и луком. Алина крепко сжала губы.

— Фу, какая ты неприветливая. Ну-ка, поцелуй меня.

Он снова присосался к ее губам, одновременно шевеля кинжалом у ее лица. Когда холодное лезвие почти коснулось ее глаза, она наконец разжала губы. Он протиснул между ними свой язык, и от его противного вкуса ее чуть не стошнило. Она отчаянными усилиями подавила рвоту, иначе Альфред просто убил бы ее.

Он немного приподнялся с нее, продолжая угрожать ей кинжалом.

— Ну же, потрогай меня. — И, взяв ее руку, засунул ее себе под тунику. Алина почувствовала в руке его член. — Подержи, подержи, — приговаривал он. — А теперь легонечко потри.

Алине ничего не оставалось, как повиноваться. Ей вдруг подумалось, что если сейчас, как можно скорее, он получит свое, то больше ничего не захочет с ней делать. Она с ужасом смотрела ему в лицо — он весь раскраснелся, глаза помутнели — и продолжала тереть его член, вспомнив неожиданно, что Джек от этого сходил с ума.

Она испугалась, что после сегодняшнего уже никогда, наверное, не сможет испытать удовольствие от прикосновения к мужчине, и на глаза ее навернулись слезы.

Альфред опасно зашевелил кинжалом:

— Не так сильно!

Алина попыталась сосредоточиться.

И тут дверь распахнулась.

Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди от внезапно мелькнувшей надежды. Яркий солнечный луч пронзил комнату и засверкал мириадами огней в ее утонувших в слезах глазах. Она быстро отдернула руку.

И Алина, и Альфред одновременно посмотрели на дверь. Кто это мог быть? Алина не могла ничего различить сквозь пелену слез. Ради Бога, только бы не дети, молила она. Как я буду им смотреть в глаза? И вдруг услышала чей-то бешеный рев. Голос был мужской. Она смахнула ресницами слезы и узнала своего брата Ричарда.

Бедный Ричард: для Алины это было во сто крат хуже, чем если бы здесь сейчас появился Томми. Страшный шрам на месте мочки уха до сих пор напоминал ему страшную сцену, свидетелем которой он стал много лет назад; и вот ему снова пришлось столкнуться с насилием по отношению к сестре. Не каждый такое выдержит.

Альфред, ошеломленный, попытался вскочить на ноги, но Ричард опередил его. Он одним броском пролетел через всю комнату и ударом ноги в челюсть свалил Альфреда, так что тот отлетел назад и ударился об стол. Ричард кинулся за ним, перепрыгнув через Алину, словно не замечая ее, и обрушил на того град ударов ногами и кулаками. Ярость его была вызвана не тем, что Альфред сделал сегодня с сестрой, а скорее ему вспомнились издевательства, которым его подвергли Уильям и Уолтер восемнадцать лет назад. Тогда он был слишком молод, слаб и беззащитен, а сейчас стал крепким, сильным мужчиной, закаленным бойцом, и он наконец нашел выход той нечеловеческой ярости, злости, которую носил в себе все эти годы. Он продолжал исступленно колошматить Альфреда, тот беспомощно укрывался руками, ползая вокруг стола, пытаясь спастись. Тяжелый разящий удар Ричарда пришелся Альфреду прямо в подбородок, и он с грохотом повалился навзничь.

Через короткое время сознание вернулось к нему, он лежал на тростниковых подстилках и смотрел в потолок немигающим взглядом, в котором застыл страх. Алина, испугавшись жестокости брата, сказала:

— Довольно, Ричард!

Тот сделал вид, что не слышит, и шагнул к Альфреду, чтобы продолжить избивать его. И тут Альфред вдруг сообразил, что у него остался кинжал Алины. Резким движением он уклонился от удара, вскочил на ноги и выкинул кинжал вперед. Застигнутый врасплох, Ричард отпрянул назад. Альфред сделал еще один выпад, загнав противника почти в самый угол комнаты.

Алина заметила, что они одинакового роста и сложения. Конечно, брат ее был старым воякой, но Альфред был вооружен, так что положение было примерно равным. Ей стало страшно за Ричарда: что будет, если Альфред одержит верх? Она останется совсем беззащитной.

Взгляд ее скользил по комнате в поисках какого-нибудь орудия, пока наконец не остановился на стопке поленьев возле очага. Не раздумывая, она схватила одно из них, самое тяжелое.

Альфред снова кинулся на Ричарда, тот увернулся, поймал соперника за вытянутую руку и сильно рванул. Альфред полетел вперед, споткнулся и упал на колени. Ричард стал отчаянно наносить ему один удар за другим, на лице его появилась дикая ухмылка; так бывает, когда человек чувствует, что враг сломлен и вот-вот сдастся. Альфред заскулил и поднял руки, прикрывая голову.

Ричард на мгновение остановился, дышал он тяжело и часто. Алина подумала было, что сейчас все кончится. Но Альфред, собрав последние силы, ударил снова, и кончик кинжала чиркнул по щеке Ричарда. Он едва успел отскочить и замер на месте. Альфред шел на него с зажатым в поднятой руке оружием. Алина почувствовала, что он сейчас убьет брата, и кинулась на мужа с поленом. Момент удара она не видела, услышала только глухой звук, хруст треснувшей кости, а когда подняла глаза, Альфред стоял с повисшей рукой, кинжал валялся на полу.

Все закончилось слишком быстро.

Ричард наклонился, поднял кинжал и резким движением вонзил его Альфреду прямо в грудь. По самую рукоятку.

Алина не могла пошевелиться от ужаса. Удар был чудовищной силы. Альфред взвыл, как раненый боров. Ричард вытащил кинжал из его груди, и кровь фонтаном брызнула из раны. Альфред широко раскрыл рот, как бы пытаясь издать стон, но силы уже покинули его. Лицо сначала побелело, потом стало мертвенно-серым, глаза закрылись, и он упал на пол. Тростниковая подстилка вся пропиталась кровью.

Алина встала на колени возле него. Он еще дышал, но жизнь уже покидала его. Она подняла голову, посмотрела на брата, который стоял над ними, тяжело дыша, и сказала:

— Он умирает.

Ричард в ответ только кивнул головой. Он не испытывал сейчас никаких чувств.

— У меня на глазах умирали более достойные люди Я сам убивал многих, кто заслуживал смерти меньше, чем твой муж.

Алина была поражена бессердечностью брата, но промолчала. Ей вспомнился тот день, когда Ричард впервые убил человека. Это случилось сразу после того, как Уильям отнял у них замок. Они ехали по дороге в Винчестер, и на них напали грабители. Алина ранила одного из них и заставила Ричарда нанести уже поверженному врагу смертельный удар. «Так кто же виноват, что он такой бессердечный?» — спрашивала она себя.

Она снова взглянула на Альфреда. Он открыл глаза и смотрел ей в лицо. Ей стало почему-то стыдно за то, что она не испытывала в эту минуту никакого сострадания к этому умирающему у нее на глазах человеку. Но ведь и он никогда не питал жалости к людям, не умел прощать, не знал, что такое великодушие. Всю свою жизнь он копил чувство обиды и ненависти, а потом получал животное удовольствие, срывая злость на других. Твоя жизнь, Альфред, могла сложиться по-другому, подумала Алина. Ты мог бы быть добрым к своей сестре, мог бы смириться с тем, что твой сводный брат оказался умнее тебя. Ты мог бы жениться по любви, а не из чувства мести. И мог бы стать союзником приора Филипа. Ты мог бы быть счастливым человеком. Альфред широко раскрыл глаза и еле слышно сказал: