Иисус. Дорога в Кану - Райс Энн

Он рассмеялся, страшно довольный. Стиснул пальцы под подбородком, огляделся. Но смотрел он не на кипы книг, не на солнечные пятна на оконном переплете и мраморном полу, не на тонкие струйки дыма, поднимающиеся от медной жаровни.

«Что нужно, чтобы выкупить Авигею?»

— Что ж, ты, очевидно, любишь это дитя? — спросил он. — Либо так, либо ты дурак, как говорят люди, хотя, должен заметить, лишь некоторые.

— Что нужно сделать, чтобы ей помочь?

— Ты не хочешь узнать, почему я тебя презираю? — спросил он.

— А ты хочешь, чтобы я это знал?

— Я знаю все, что о тебе рассказывают.

— По всей видимости, так.

— Обо всех странностях, какие произошли при твоем рождении, о бегстве твой семьи в Египет, о страшном избиении младенцев в Вифлееме этим сумасшедшим, который называл себя царем, обо всем, что ты умеешь делать.

— Обо всем, что я умею делать? Я клал этот мраморный пол, — сказал я. — Я плотник. Вот что я умею делать.

— Именно так, — сказал он. — Именно поэтому я тебя презираю. И любой презирал бы, если бы помнил то, что помню я!

Он поднял палец, словно наставляя ребенка.

— Рождение Самсона было предсказано, однако не архангелом Гавриилом, а обычным ангелом. И Самсон был человеком. И мы знаем его великие подвиги и из поколения в поколение передаем память о них. Где же твои великие подвиги? Где горы трупов поверженных тобою врагов, где руины языческих храмов, павших от твоей мощной длани?

Мой гнев стал слепой яростью. Я встал и отшвырнул в сторону стул, хотя не собирался этого делать. Я стоял перед ним, но не видел ни его, ни комнаты.

Казалось, я припоминаю что-то давно забытое. Только это не было воспоминанием. Нет, это было нечто совсем другое.

«Языческие храмы, где твои языческие храмы…»

Где-то вне времени и пространства я увидел храмы, которые обрушивались в облаках пыли, клубящейся, словно тучи в грозовом небе, — с оглушительным грохотом они все рушились и рушились, рассыпаясь на глазах, как бесконечно поднимаются и падают вниз морские волны.

Я закрыл глаза. Каким ясным было это видение, если бы не воспоминания о детстве в Александрии, о римских процессиях, направляющихся к языческим идолам под гул барабанов и дрожь ритуальных трещоток, — лепестки роз кружатся в воздухе. Я слышал пение женщин, видел, как золоченый идол движется впереди под колышущимся балдахином… Но видение вернулось, сметая воспоминания, как девятый вал, и это было что-то колоссальное, темное, так что мир содрогнулся, словно горы вокруг великих морей задрожали, изрыгая огонь, и рассыпались алтари. Разлетелись на кусочки.

Все исчезло. Я снова был в комнате.

Я поднял глаза на старика. Кожа да кости. В нем не было ничего низменного. Как будто лилию придвинули к жаровне, и она увяла и высохла.

Я вдруг ясно представил, как он несчастен, сколько он провел в этом доме одиноких лет, полных скорби по тем, кого он потерял, представил, что глаза уже не видят, пальцы не слушаются, разум туманится и гаснет надежда.

«Невыносимо».

Гул зазвучал у меня в ушах, казалось, он исходил из всех комнат этого дома и из всех комнат всех домов, где жили люди — больные, усталые, страдающие.

«Невыносимо».

Но я могу это вынести. И вынесу.

Я долго смотрел на него, но только сейчас понял, как он тоскует. Он беззвучно умолял меня.

— Подойди ко мне.

Я сделал шаг, потом еще один. Он взял меня за руку. Какой шелковистой на ощупь оказалась его ладонь, кожа совсем тонкая. Он поднял на меня глаза.

— Когда тебе было двенадцать лет, — сказал он, — тебя привели в Храм, чтобы представить Израилю, и я был там. Я был одним из тех книжников, которые задавали вопросы тебе и другим мальчикам. Ты помнишь меня?

Я не ответил.

— Мы задавали вопросы тебе и всем мальчикам о Книге Самуила, это ты помнишь?

Он осторожно подбирал слова, вцепившись в мою руку.

— Мы говорили об истории царя Саула, после того как он был помазан на царствие пророком Самуилом… но до того, как кто-либо узнал, что Саулу назначено быть царем…

Он замолчал и провел языком по пересохшим губам. Но глаза его были прикованы ко мне.

— Саул, как ты помнишь, повстречал на дороге бродячих пророков, и Святой Дух сошел на Саула, и Саула охватил восторг, и Саул пророчествовал среди них. И они смотрели на это, и они видели это, и один из них спросил: «Неужто и Саул среди пророков?»