Делатель королей - Вилар Симона

Она опять кинулась к двери и в бессильной ярости застыла перед ее непроницаемой мощью. Что же это? Заточить принцессу Уэльскую, как нашкодившую монастырскую послушницу. Она в отчаянии заметалась по покою, затем, немного остыв, подошла к окну и, прижавшись лбом к решетке, стала смотреть в сторону конюшен. Ей было известно, что в Савое несколько дворов, соединенных последовательно, и Филип может уехать так, что она его даже мельком не увидит. Из окна виднелся только угол конюшен, и это бесило Анну. В отчаянии она вцепилась в прутья и стала трясти их. Тщетное усилие. Она была словно в темнице.

Медленно опустившись на корточки у стены, Анна разрыдалась. Ее жгла обида на Изабеллу, бессилие, то, что она оказалась столь глупа, что доверилась сестре. Слезы текли и текли по ее щекам, сердце ныло, захлестывало отчаяние.

Неожиданно она вздрогнула от невесомого прикосновения к плечу. Рядом стоял паж Изабеллы. Они с сестрой совершенно забыли о нем, и Чак так и просидел все это время в углу за камином.

– Не плачь, – говорил негритенок, с трудом подбирая слова и смешно надувая губы. – Ты хороший, а плачешь. Ты добрый. Чак тебя любит. Ты дал Чаку пирога.

Анна какое-то время смотрела на него и вдруг разрыдалась с новой силой.

– Уйди, ох, уйди! Мне так плохо…

Но он не отходил, невразумительно толкуя, что хочет помочь, что он может помочь принцессе. Она не сразу проникла в смысл его слов, но затем, несколько удивленная, спросила:

– Что ты говоришь? Ты можешь помочь? Но ведь мы оба заперты!

Мальчонка улыбнулся, обнажив жемчужные зубки.

– Ты не может выйти, мой может. Мой так уже делал. Чак бежит и позовет твой слуги, твой большой пес.

Анна улыбнулась сквозь слезы.

– Да, вот собака меня и спасет. Как же! Вытащит, как принцессу дракон из башни.

Но негритенок не понял ее иронии и продолжал твердить:

– Чак выйдет и позовет людей. Позовет собака. Госпожа будет бить, но Чак уже привык. Его много бить… всегда…

Анна встала на ноги. Какая-то смутная надежда шевельнулась в ней.

– Как ты выберешься отсюда?

Негритенок вскочил и бросился к камину, где еще тлели под золой уголья.

– Госпожа один раз уехал и здесь меня забыл. Чак думал, что помирай. Но Бог сделал Чак маленький, как кошка, – и Чак выбрался через трубу.

Анна с сомнением заглянула в дымоход, но паж все твердил:

– Чак полезет, Чак позовет твой люди.

Девушка вдруг взяла его за плечи и пытливо заглянула в глаза.

Негритенок усиленно закивал и перекрестился.

– Иисус Христос! Иисус Христос!

Он крестился с рвением новообращенного язычника и искренностью ребенка.

– Тогда слушай.

Принцесса опустилась на колени и притянула его к себе.

– Тебе не нужно звать людей, не нужно звать собаку. Ступай в конюшню и найди нового коня. Большой, серый в яблоках, грива и хвост черные. Да понимаешь ли ты, что я говорю?

Мальчик снова закивал головой.

– Чак любит лошадей. Чак любит конюха Джека. Джек разрешал Чаку спать на сене.

– Вот и хорошо. Ты найдешь нового коня. Его зовут Кумир. Повтори. Так. Ты будешь ждать там рядом, пока не придет хозяин коня. Когда бы он ни явился – жди. Он высокий, на нем черный плащ, и у него длинные вьющиеся волосы. Его зовут сэр Майсгрейв. Повтори.

С именем рыцаря было сложнее, но все же и его Чак смог в конце концов сносно произнести. Тогда Анна сняла с шеи ладанку, которую ей подарил Филип, и надела на шею пажа.

– Отдашь ему. Понял? Отдашь и скажешь, что его ждут в гостинице «Леопард», что возле Лондонского моста, вечером, ровно в одиннадцать.

Она еще раз заставила мальчонку все повторить, пока не убедилась, что он ничего не перепутает.

– Ты ведь не подведешь меня? – спросила она.

Чак вытаращил глаза, надулся и снова принялся усердно креститься.

Анна улыбнулась, поцеловала его в лоб и немного подсадила, когда он полез в трубу. Несколько минут она слышала его возню и царапанье, сверху сыпалась сажа. Потом все стихло. Анна перекрестилась. Как бы там ни было, у нее появилась надежда, и теперь оставалось только добиться, чтобы Изабелла выпустила ее до условленного часа.

Весь остаток дня девушка провела у окна. Время тянулось томительно. Раз она заметила внизу маленькую пеструю фигурку Чака, увидела его белозубую улыбку. Паж усердно закивал ей. Ей хотелось хоть что-нибудь выведать у негритенка, но тот уже скрылся под аркой и больше не показывался.

Солнце село, по двору поползли тени. Филипа Майсгрейва она так и не увидела. Девушку била нервная дрожь, и она описывала круги по покою.