Делатель королей - Вилар Симона

Стэнли о чем-то оживленно беседовал с капитаном городской милиции, и Анна решила, что встретится с ним позднее на пристани и спросит совета, как ей теперь быть. Впрочем, она и без этого знала, что скажет ей барон: не покидать Англию, самой отправиться к отцу и все ему поведать. В то же время она сознавала, что ни при каких обстоятельствах не последует этому решению из-за необходимости как можно скорее встретиться с мужем.

Они миновали вторые ворота, расположенные между двумя круглыми башнями, и вскоре остановились. К их экипажу бросились лакеи в ливреях дома герцога Кларенса, чтобы помочь дамам выйти, однако Анна не стала дожидаться, пока ее поддержат, и, забросив шлейф на плечо, легко соскочила на утоптанную землю. Изабелла же выбиралась с трудом, опираясь на плечи прислуги и придерживая живот. На сестру она не глядела и, едва утвердилась на ногах, тотчас направилась в сторону Белой Башни. Анна догнала ее, и сестра странным скрипучим голосом, словно не разжимая губ, сказала:

– Отправимся сразу в капеллу. Тебе нужно спешить, да и молодые, пожалуй, уже заждались…

Они поднялись по боковой каменной лестнице во второй этаж. Здесь было сумрачно, отсветы факелов в серебряных подставках терялись среди сложенных из грубо отесанных глыб чудовищно толстых стен. Анну оглушила окружавшая их тишина. Казалось, в Белой Башне нет ни души, а шум и гомон дворовой толпы остался за закрывшейся за ними дверью. Ей стало не по себе, и она коротко взглянула на Изабеллу. Сестра также смотрела на нее. Дыхание ее было тяжелым и неровным. Анна видела блестевшие у нее на лбу бисерные капли пота. Ощутив взгляд принцессы, Изабелла попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вялой, больше похожей на сухую гримасу.

– Что с тобой, Изабель? Тебе дурно?

Не отвечая, герцогиня взяла факел из подставки и стала, колыхаясь, подниматься по винтовой лестнице. Анна, стараясь не наступать на шлейф сестры, последовала за ней. Сама не зная почему, она почувствовала волнение. Колеблющийся свет на циклопической кладке, шествующая впереди герцогиня в богатом, слегка подрагивающем при ходьбе головном уборе, от которого падала причудливая тень, и бархатный мрак позади – все это вызывало у Анны какой-то нервный озноб.

Молчание сестры, ее непроходящее напряжение казались ей необъяснимыми, но она пыталась успокоить себя. «Чего мне бояться? Мы дети одной матери. В наших жилах одна кровь». Однако странное ожидание росло и росло в ней, пока она, глядя снизу вверх на фигуру сестры, не подумала: «Изабелла – жена Джорджа. А Джордж знает обо мне все. Он читал мои письма к отцу. – Но тут же одернула себя: – Но не решится же она вновь запереть меня! И именно сейчас, когда я приобрела такую власть в Лондоне!»

Наверху скрипнула дверь, и они вступили в старинную капеллу Святого Джона. Ее круглые тяжелые колонны и гладкие, без всяких украшений, арки, казались угрюмыми и недружелюбными при ясном свете свечей. Изабелла опустила факел в бочку с водой, и он яростно зашипел. Анна вздрогнула, но в тот же миг заметила стоящую возле одной из колонн Дебору Шенли и с улыбкой шагнула навстречу, протягивая руки к подруге.

– Прости, что заставила ждать! Ах, моя дорогая, ты и не представляешь, как я за тебя рада!

Лицо Деборы светилось тихим счастьем, она была так прекрасна, что Анна, забыв все страхи, залюбовалась ею. Баронесса была одета в уже знакомое принцессе платье из розового дамаска^[46] с отделкой из синего бархата, с длинными разрезными рукавами, украшенными фестонами. Анна подумала, что, судя по всему, у недавно снявшей траур Деборы все еще недостает нарядных платьев, однако светлые тона идут ей больше всего и она выглядит просто красавицей, хотя, вероятно, все дело в ослепительном сиянии глаз, в безмерно счастливой улыбке баронессы.

– Ты могла бы намекнуть мне хоть словом, – мягко упрекнула ее Анна.

– Ваше высочество, но ведь я тогда еще и сама ни о чем не ведала. Кристофер примчался так внезапно!..

– Не о том речь, – сказала Анна, лукаво подмигивая Деборе.

По лицу баронессы скользнула мимолетная тень, и она, все так же улыбаясь, пожала плечами, давая знать, что не понимает, о чем речь. Анна даже обиделась – прежде Дебора ей глубоко доверяла. Она не стала больше намекать, что секрет баронессы ей известен, и повернулась к Кристоферу Стэси, чтобы сказать ему несколько теплых слов. В отличие от лучившейся счастьем Деборы, ее жених был скорее сумрачен, а еще вернее, напряжен как тетива.