Зеленые холмы Африки - Хемингуэй Эрнест

Все еще не оправившись от испуга, пережитого из-за жены, я в рассеянности заговорил слишком громко.

— Идем, — сказал Старик. Мы пошли дальше за Друпи, а заросли становились все гуще и гуще; не знаю, что чувствовал Старик, но я уже на полпути взял у М'Кола двустволку и взвел курки, держа палец на спуске; нервы мои были напряжены до крайности, когда Друпи наконец остановился, покачал головой и пробормотал: «Хапана».

Тростники стали настолько густыми и так переплелись между собой, что мы не могли ничего видеть уже на расстоянии фута. Дело было плохо, и притом солнце освещало теперь только склон холма. Но мы оба были довольны тем, что Друпи вынужден по собственному почину прекратить погоню, и я вздохнул с облегчением. В этих зарослях план охоты, который я рисовал себе, оказался бы просто нелепостью, и оставалось только надеяться, что если я промахнусь, то уж Старик непременно пристрелит зверя: у него отличный карабин, у меня же — дрянная винтовка сорок седьмого калибра, единственное достоинство которой, как я успел убедиться, — громоподобный бой.

Мы искали тропу, когда с холма послышались крики носильщиков, и мы, прокладывая себе путь в тростниках, кинулись наверх, туда, откуда удобно было стрелять. Носильщики махали нам руками и кричали, что буйвол вышел из тростника и пробежал мимо них, потом М'Кола и Друпи стали указывать куда-то, а Старик, схватив меня за рукав, потащил на другое место, откуда я мог видеть, что происходит. В лучах заходящего солнца я разглядел на фоне каменистого ската почти у вершины холма двух буйволов. Их черные шкуры блестели, один был гораздо крупнее другого, и, помнится, я подумал, что это, должно быть, наш буйвол, он встретил самку, а она увлекла его за собой. Друпи протянул мне спрингфилд, я продел руку в ремень и, вскинув ружье, увидел сквозь прорезь всего буйвола. Внутри у меня все замерло, и я прицелился ему под лопатку, но только хотел нажать спуск, как буйвол бросился прочь; и все же выстрел опередил его. Я видел, как он, нагнув голову, взвился на дыбы, словно лошадь, потом метнулся вверх по холму, а я выбросил гильзу, рванул рукоятку затвора и послал еще одну пулю вдогонку зверю, уверенный, что этот выстрел для него смертелен. Мы с Друпи побежали за ним, и я услышал низкий рев. Я приостановился и крикнул Старику:

— Вы слышите? Он мой!

— Вы ранили его, — ответил Старик. — Это так.

— Говорю вам, я его убил. Разве вы не слышали рев?

— Нет.

— Тогда слушайте. — Мы стояли, насторожившись, и вот снова раздался протяжный, жалобный рев.

— Ей-богу, вы правы, — сказал Старик, услышав эти тоскливые звуки.

М'Кола схватил меня за руку, а Друпи хлопнул по спине, и все мы со смехом побежали на холм, обливаясь потом, ныряя под ветви деревьев, перелезая через скалы. Сердце мое бешено колотилось, я остановился, чтобы перевести дыхание, смахнул пот с лица, протер очки.

— Куфа! Мертв! — сказал М'Кола, придав этому слову такую выразительность, что оно прозвучало, как выстрел. — Ндио! Куфа!

— Куфа! — с улыбкой подтвердил и Друпи.

— Куфа! — повторил М'Кола. Мы снова пожали друг другу руки и полезли дальше. Наконец впереди показался буйвол: он лежал на спине, вытянув шею и почти повиснув на своих рогах, которые вонзились в дерево. М'Кола засунул палец в пулевое отверстие у самой лопатки и радостно потряс головой.

Подошли Старик и Мама, за ними носильщики.

— Честное слово, он лучше, чем мы думали, — сказал я.

— Это другой. Вот уж буйвол так буйвол! А с ним, наверное, был и наш.

— Мне казалось, что с ним была самка. Но с такого расстояния трудно разобрать.

— Да, до них было ярдов четыреста. Клянусь богом, вы в самом деле умеете стрелять этих малюток.

— Когда я увидел, как он пригнул голову и встал на дыбы, я уже знал, что ему крышка. Освещение было превосходное.

— Я видел, что вы не промахнулись и что это другой буйвол. Ну, думаю, теперь нам придется иметь дело с двумя подранками. Но вначале я не слышал рева.

— Удивительное впечатление производит этот тоскливый рев! — сказала Мама. — Словно зов рога в дремучем лесу.

— А мне он показался очень веселым, — возразил Старик. — Право, следует выпить по такому случаю. Вот это выстрел! Послушайте, отчего вы до сих пор скрывали от нас, что умеете стрелять?

— Идите к черту!

— А известно вам, что он к тому же прекрасный следопыт и без промаха стреляет птиц влет? — обратился Старик к моей жене.