Райский сад - Хемингуэй Эрнест

– Извини, – сказал Дэвид. Он повернулся, вышел из кладовой и прошел в дальнюю комнату, где работал. Войдя в комнату, он открыл чемодан с рукописями. Стопка тетрадей с рассказами исчезла. Вместе с ними исчезли четыре пухлых конверта с газетными вырезками, присланные из банка. Тетради с зарисовками об их путешествии были в целости и сохранности. Он закрыл и запер чемодан, перерыл все ящики в шкафу, перетряхнул все в комнате. Он не верил, что рассказы могли исчезнуть. Он не мог поверить, что она способна уничтожить их. На пляже он вдруг подумал, что она могла бы это сделать, но мысль показалась невероятной, и он сам себе не поверил. Он был спокоен, осмотрителен и сдержан, каким его учили быть в случае опасности, чрезвычайных обстоятельств или катастрофы. Но трудно было предположить, что такое могло произойти.

Он все еще надеялся, что это просто страшная шутка. С замершим, похолодевшим сердцем он снова открыл чемодан, перерыл его, запер и еще раз обыскал комнату.

Не было ни опасности, ни чрезвычайных обстоятельств. Произошла катастрофа. Нет, не может быть. Наверное, она просто спрятала бумаги где-нибудь – в кладовой, в спальне или у Мариты в комнате. Не могла же она на самом деле все уничтожить. Он этого не заслужил. Он все еще не верил в случившееся, но одна мысль об этом вызвала приступ тошноты. Он вышел из комнаты и запер дверь.

Девушки сидели в баре. Марита, едва взглянув на него, сразу поняла, что произошло. Кэтрин, не поворачиваясь, следила за ним в зеркало.

– Где ты их спрятала? – спросил Дэвид.

Она отвернулась от зеркала и посмотрела на него.

– Не скажу, – ответила она. – Я о них позаботилась.

– Лучше скажи, – сказал Дэвид. – Они очень нужны мне.

– Нет, не нужны, – сказала она. – Никчемные были рассказики. Я их терпеть не могла.

– Ну, а тот, про Кибо? – спросил Дэвид. – Ты ведь полюбила Кибо. Неужели не помнишь?

– Он тоже должен был погибнуть. Я хотела вырвать рассказ про Кибо, но не нашла его. Впрочем, какая разница, ты же сказал, что он умер.

Дэвид видел, как Марита посмотрела на Кэтрин, отвернулась и снова посмотрела на нее:

– Где ты их сожгла?

– И тебе я ничего не скажу, – сказала Кэтрин. – Ты с ним заодно.

– Ты сожгла их вместе с вырезками? – спросил Дэвид.

– Не скажу. Ты говоришь со мной точно полицейский или учитель в школе.

– Скажи, дьяволенок. Я только хочу знать.

– Я за них заплатила, – сказала Кэтрин. – Благодаря моим деньгам ты мог писать.

– Знаю, – сказал Дэвид. – Это было очень великодушно с твоей стороны. Где ты сожгла их, дьявол?

– Я ничего ей не скажу.

– Хорошо. Скажи только мне.

– Пусть она уйдет.

– Мне действительно лучше уйти, – сказала Марита.

– Вот и хорошо, – сказала Кэтрин. – Ты здесь ни при чем, наследница.

Дэвид сел на высокий табурет напротив Кэтрин. Она следила в зеркало, пока Марита не вышла.

– Где ты сожгла их? – повторил Дэвид. – Теперь можешь сказать.

– Она бы не поняла, – сказала Кэтрин. – Поэтому я попросила ее уйти.

– Знаю, – сказал Дэвид. – Где ты их сожгла?

– В железном ящике с дырочками, в котором мадам сжигает мусор, – сказала Кэтрин.

– Все сгорело?

– Да. Я подлила немного керосина из бидона, который взяла в сарае. Вспыхнуло высокое пламя, и все сгорело. Я сделала это ради тебя, Дэвид, ради всех нас.

– Не сомневаюсь, – сказал Дэвид. – Значит, все сгорело?

– О да. Можно пойти взглянуть, если хочешь, но нет нужды. Бумага прогорела до золы, и я перемешала ее палкой.

– Пойду посмотрю, – сказал Дэвид.

– Но ты вернешься? – спросила Кэтрин.

– Конечно.

Она сожгла их в ящике для мусора, сделанном из старой цилиндрической канистры для бензина, продырявленной в нескольких местах. Золу она перемешала ручкой от метлы, которой и раньше пользовались для этой цели. Бидон с керосином действительно стоял в каменном сарае. В ящике Дэвид нашел несколько обуглившихся кусочков знакомой зеленой обложки от тетрадей, клочки обгоревших газетных вырезок и два почерневших куска розовой бумаги, оставшихся от бланка службы по рассылке вырезок «Ромейке». На одном из них он мог разобрать строчку «Провиденс, Род-Айленд». Золу тщательно перемешали, но если бы у него хватило терпения внимательно перебрать обгоревшие тетради, то наверняка нашлись бы еще уцелевшие клочки. Он разорвал на мелкие кусочки розовую бумажку с надписью «Провиденс, Род-Айленд» и бросил их назад в железный ящик, который поставил вертикально на землю. Дэвид подумал, что никогда не был в Провиденс на Род-Айленд. Он поставил палку на место в каменный сарай, где стоял и его гоночный велосипед, которому надо было бы подкачать шины, прошел через пустую кухню и вернулся в бар к Кэтрин.