Музыка горячей воды - Буковски Чарльз

В пятницу вечером, через пару недель после того, как Марджи купила его книги, до нее донеслась их громкая ссора. Маркс пил, и голос Карен звучал все пронзительней.

– Слушай.- Это был голос Маркса.- Когда я, блядь, захочу выпить, я, блядь, возьму и выпью!

– Большего урода я в жизни своей не знала! – Голос Карен.

Потом какая-то возня. Марджи выключила свет и прижала нос к оконному стеклу.

– Черт бы тебя побрал,- услышала она Маркса.- Ты на меня кидаешься, так сейчас получишь!

Маркс выскочил на крыльцо с пишущей машинкой. Не портативной – обычная модель, и Маркс тащил ее, ковыляя по ступенькам, несколько раз чуть не упал.

– Я выкину твою голову,- орала Карен.- Я выбрасываю твою голову!

– Валяй,- ответил Маркс- Прямо на помойку. Марджи увидела, как Маркс загрузил машинку

в свой автомобильчик, а с крыльца вылетел крупный тяжелый предмет – очевидно, голова – и приземлился у Марджи на газоне. Отскочил и упокоился у большого куста роз. Маркс уехал. В доме Карен Ривз погас свет, и наступила тишина.

Когда наутро Марджи проснулась, на часах было 8.45. Она свершила туалет, поставила вариться два яйца и выпила кофе с капелькой бренди. Подошла к переднему окну. Большой глиняный предмет по-прежнему лежал под розовым кустом. Марджи вернулась в кухню, вытащила яйца, остудила их под холодной водой и почистила. Села есть с последней поэтической книжкой Маркса Реноффски – «Опять двадцать пять, я люблю себя». Открыла где-то на середине:

о, у меня эскадроны боли

батальоны и армии боли

континенты боли

ха, ха, ха

и

у меня есть ты

Марджи доела яйца, добавила две капельки бренди во вторую чашку кофе, выпила, надела брюки в зеленую полоску, желтый свитер и – так в 43 выглядела Кэтрин Хепберн – сунула ноги в красные сандалии, после чего вышла во двор. Машины Маркса на улице не было, а в доме Карен стояла тишина. Марджи подошла к розовому кусту. Лепная голова лежала под ним лицом вниз. Сердце Марджи забилось сильнее. Она подняла ногу и перекатила голову – с земли на нее глянуло лицо. Определенно Маркс Реноффски. Марджи подняла Маркса и, бережно прижимая к бледно-желтому свитеру, унесла в дом. Поставила его на пианино, затем смешала себе бренди с водой и, пока пила, сидела и смотрела на голову. Корявый Маркс и уродливый, но очень настоящий. Карен Ривз – хороший скульптор. Марджи была благодарна Карен Ривз. Она еще поразглядывала Маркса – по голове все было видно: доброту, ненависть, страх, безумие, любовь, лукавинку, но главное – любовь и лукавинку. В полдень, когда в эфир вышла станция КСУК с классикой, Марджи сделала погромче и принялась пить с подлинным наслаждением.

Около четырех, по-прежнему под бренди, она с ним начала разговаривать:

– Маркс, я вас понимаю. Я могла бы подарить вам истинное счастье.

Маркс не ответил – он лишь стоял у нее на пианино.

– Маркс, я читала ваши книги. Вы – чувствительный и одаренный человек, Маркс,- и очень забавный. Я вас понимаю, милый. Я не такая… как та, другая женщина.

Маркс продолжал ухмыляться, глядя на нее щелочками глаз.

– Маркс, я могла бы играть вам Шопена… ноктюрны, этюды.

Марджи села за пианино и заиграла. Вот он, Маркс. Ведь ясно же – он никогда не смотрит футбол по телевизору. Вероятно, наслаждается Шекспиром, Ибсеном и Чеховым по Каналу 28. И, как и в своих стихах, он замечательный любовник. Марджи налила себе еще бренди и продолжила играть. Маркс Реноффски слушал.

Когда концерт окончился, она посмотрела на Маркса. Ему понравилось. Марджи точно знала. Она поднялась. Голова Маркса была прямо перед ней. Марджи подалась вперед и легонько его поцеловала. Отстранилась. Он ухмылялся, он восхитительно щерился. Она опять приникла губами к его рту и подарила ему медленный страстный поцелуй.

Наутро Маркс по-прежнему стоял на пианино. Маркс Реноффски, поэт, современный поэт, живой, опасный, милый и чувствительный. Марджи выглянула в окно. Его машины еще нет. Держится подальше. Он держится подальше от этой… стервы.

Марджи повернулась и заговорила с ним:

– Маркс, вам нужна хорошая женщина. Она зашла на кухню, поставила вариться два

яйца, добавила в кофе капельку бренди. Мурлыкала себе под нос. День был похож на вчерашний.

Только лучше. Ей было лучше. Она еще почитала стихов Маркса. И даже сама написала стихотворение:

эта божественнейшая случайность

свела нас