Преступление - Уэлш Ирвин

Она их любила, наверно, ей хотелось, чтоб они тоже ее любили. — В Тианнином тоне проскальзывает теперь странная, почти оптимистическая уверенность.

Про других, Леннокса бросает в пот.

— Какой он был, этот Винс? — Леннокс чувствует, что его голос звучит как бы сам по себе, он, отделившись от тела, будто стал самодостаточным субъектом.

Прием хорошо работал, когда требовалось дистанцироваться от гнусностей, с которыми Леннокс сталкивался по работе. Тианна, видимо, тоже эту технику освоила.

— Винс сначала был очень славный. Он с мамой познакомился по компьютеру. Винс хорошо с ней обращался, и со мной тоже — первое время. Сказал мне, что любит мою маму. Потом сказал, что я особенная девочка и меня он тоже любит. То и дело покупал мне подарки и водил в кино. Придумал, что это наш секрет, потому что иначе мама станет ругаться и говорить, что Вине меня балует. Это было самое лучшее время. — Тианнин взгляд затуманивается. — Я называла Винса папочкой. Ему нравилось, только он просил не называть его так при маме. Потом он сказал, что должен сделать признание. Он любит меня больше всех, даже больше, чем маму. Что нельзя этого показывать, а то маме будет больно, Когда мы вместе обедали, официантки спрашивали Винса: «Это ваша дочка?», а он улыбался, смотрел на меня и говорил: «Конечно». Так классно звучало,

что я была готова на все для папочки Винса. — Под глазами у Тианны темные круги; впрочем, может, освещение виновато.

Пожалуйста, замолчи...

Тианнины слова невыносимы. Оборвать девочку Леннокс не может.— у него пропал голос, в горле сухо, будто крахмала наелся. Леннокс нуждается в этой исповеди — и хочет, чтобы, она прекратилась. Он замер в зеленом кресле, как парализованный, в комнате, кажется, не осталось кислорода, Леннокс может только ждать, ждать продолжения.

Был выходной.,,

— Потом мы с Винсом стали играть в тайные игры. В прятки, в догонялки. Винс стал меня целовать. Не так, как прежде целовал. Поцелуи были мокрые, долгие, он совал мне в рот свой большущий язык. Я чувствовала, что это неправильно, мне не нравилось, как Винс изменился. — Тианнино лицо морщится от боли. — Он больше не шутил, у него глаза стали отсутствующие. Куда только девался папочка Винс. Был всего один способ вернуть папочку Винса — трогать его. Я трогала это место, пока из него не начинало течь. То, что вытекало, Вине называл бякой. Только тогда он становился прежним. Но потом он начал делать другие вещи... какие делают мужчина и женщина.

Другие вещи...

Свадьба...

— Кажется, тогда мама разочаровалась в Винсе и решила уехать. Мы перебрались в Джексонвилль, и она познакомилась с Клемсоном, потом мы приехали сюда, и мама познакомилась со Стэрри, Джонни и Лансом. — Внезапно Тианнины глаза округляются от ярости. — Рэй, я их ненавижу! Я их всех ненавижу!

Леннокс слушал внешне спокойно, хотя в животе и в голове у него словно маслобойка орудовала. Еще и Клемсон. Расспрашивать о нем нет сил.

—  Тебе не обязательно продолжать, — выдавливает Леннокс.

- Рэй?

-Да?

— Пожалуйста, обними меня, — просит девочка, встает и делает шаг к Ленноксу.

— С радостью, принцесса. — Леннокс тоже встает и заключает девочку в объятия. Хочет сказать: «Я позабочусь, чтоб тебе никто больно не сделал», но решает промолчать. От скольких ублюдков она уже слышала эти слова?

Ублюдки вроде Мистера Кондитера. Им-то все слабые места известны.

Даже когда я его арестовал. Даже когда допрашивал.

Я его допрашивал, этого самодовольного, подлого, надменного извращенца, этого козла. Надо было его избить, удушить, пусть бы почувствовал то же самое, что чувствовали они.

— Ой-ой-ой, ты меня задавишь.

Ленноксовы мысли стремятся из комнаты для допросов, пересекают океан, пронзают череп. Леннокс выпускает девочку из объятий.

— Извини, не рассчитал. — Он делает шаг назад.

Тианна, потирая плечо, криво улыбается.

Ленноксу неловко.

— Послушай, Тианна. Мне бы очень хотелось, чтобы ты на моей свадьбе была подружкой невесты. В Шотландии. Ты сделаешь это для меня? — Леннокс захлебывается собственными словами. Он с этой девочкой переступил черту, теперь подкупом занимается. Совсем как они. Как грязные извращенцы.

— Это было бы клево! — Тианна повизгивает, пританцовывает на месте. — У меня будет нарядное платье, да?

— Да... Я хотел сказать... если мама тебя отпустит.