Информация - Эмис Мартин

— И знаете, что сделал этот тип? Порвал все его книги. И так называемый «Амелиор».

— Понятно. Какой-нибудь разозленный читатель…

— Да, или…

Они оба почувствовали неловкость. Было ясно, что молодой человек хотел сказать: «…или какой-то литературный критик». В определенном смысле он был резок в выборе слов, он был резок и в остальном, однако его узкий, как прорезь для монет, рот не был приспособлен произнести: «литературный критик». Нет, он просто был не в состоянии выговорить эти слова.

— Или хороший критик, — подсказал Ричард.

— Я говорил с миссис Шилдс.

— Да, я помню. С мамой вашего брата.

— Она там больше не работает, но она дружит с колумбийкой, которую они взяли. И представьте себе: они спят в разных комнатах.

— Кто?

— Гвин и Деметра. У меня кое-что для вас есть. — Стив достал что-то из кармана и придвинул это что-то к Ричарду, прикрывая ладонью. Это был кусочек гладкой бумаги, сложенный аккуратно и плотно, как оригами. — Это компенсация, — сказал он. — За подбитый глаз.

Вероятность существования дополнительных, или параллельных, миров, число которых вполне может оказаться бесконечным, служит для писателя источником новых тревог и переживаний. Шекспир — это явление всемирного масштаба. Иначе говоря, он неплохо справляется со своей ролью в этом мире натрия, цезия и гелия. Но каково ему придется во всех других мирах?

Тринадцатого подобные вопросы никоим образом не волновали. Он сидел в оранжевом фургоне с Лизетгой. Мотор был включен — так теплее.

Тринадцатый протяжно вздохнул. Как обычно, он мучился от допущенной по отношению к нему несправедливости. Тринадцатому позвонил его инспектор по делам несовершеннолетних (он ведь условно осужден), чтобы поставить в известность, что полицейский участок на Хэрроу-роуд собирается предъявить ему обвинение в сорока трех грабежах. В сорока трех! На Хэрроу-роуд! Хуже не придумаешь. Они хотят на него повесить сорок три ограбления. А он причастен всего к двадцати девяти.

— Можно перебраться на заднее сиденье, — сказала Лизетта.

— Не выйдет. Там Джиро, — ответил Тринадцатый. — Совсем измучилась собака. Всю ночь ехали.

Лизетта начала что-то делать.

— Отстань, — сказал Тринадцатый.

Лизетте было четырнадцать, и Тринадцатый об этом знал. Самое большее — четырнадцать. Как всегда, когда Тринадцатый оказывался один на один с Лизеттой, он изо всех сил старался не выйти за рамки чисто деловых отношений. Он все еще был в рубашке и сатиновой штормовке, но брюки уже были где-то там внизу. Лизетта сняла трусики. И даже вынула резинку изо рта. И прилепила ее к спидометру… Деловые отношения. Работать с ней было одно удовольствие. К примеру, он отправлял Лизетту постучать в дверь. Чтобы выяснить, есть кто-нибудь дома или нет. «Здесь живет девочка по имени Мина?.. Извините за беспокойство!» Срабатывало отлично. Кому охота работать вслепую, изощряться почем зря. Ходить на цыпочках. Нарвешься на кого-нибудь, и придется затыкать ему варежку, а это отягчающее обстоятельство. Значит, по кодексу: три года в четырех стенах. Абзац. Три года. Боже! Когда выйдешь, Лизетте будет семнадцать. Ладно, не дергайся. Своди ее в «Парадокс».

— Ну вот, — сказала Лизетта, хотя прозвучало это скорее как «у-о».

— А-а, — произнес Тринадцатый. — Здорово.

Мысли его занимал белый человек. Сейчас — в этот сексуальный момент — его мысли занимал белый человек: Скуззи. Кто знает, когда ему взбредет в голову заявиться. Тринадцатый посмотрел через плечо Лизетты: Джиро лежал, свернувшись во сне калачиком наподобие старинной круглой подушки. (Иногда он, наоборот, «растекался», как беспозвоночное, как огромный собачий омлет или сделанный из его же шкуры ковер — гордость охотника.) Да, они могли бы устроиться там между собакой и садовым инвентарем, который Тринадцатый пытался перепродать. На десять минут. А если вдруг заявится Стив, Лизетту можно спрятать за Джиро. Закинуть сверху одеялом. Однако ему не хотелось заходить слишком далеко с четырнадцатилетней девчонкой, которая хотела забеременеть. Тринадцатый знал, что Лизетта завидует своей старшей сестре, пятнадцатилетней Патрисии, которая была беременна. Девчонки думали, что если они родят, то им дадут квартиры от муниципалитета, но только зря они так думают, больше так не бывает. Никто их и слушать не станет. Консерваторы, или как их там, их не будут слушать. А ее мамаша его убьет.