Четвертый Кеннеди - Пьюзо Марио

Блейд Букер ждал, когда зрители выйдут из Шведского дворца кино после фильма. Многие из этих любителей кино задержатся, чтобы выпить стаканчик, съесть гамбургер и подцепить какую-нибудь киску. Они ходят вразброд, по одиночке, но вы спокойно можете определить их по рассеянному взгляду, словно они решают сложную научную проблему, и по меланхолическому выражению на лице. Как правило, это одинокие люди.

Повсюду крутились проститутки, но у Блейда Букера имелась своя собственная, занимающая стратегически удобный угол в баре за маленьким столиком, который ее большая красная сумка почти закрывала. Это была крупная блондинка из штата Миннесота, с голубыми глазами, остекленевшими от героина. Блейд Букер спас ее от участи, худшей, чем смерть, а именно – от жизни на ферме, где холодной зимой ее сиськи замерзали до окоченения. Он всегда был к ней внимателен и оказался одним из немногих, работавших с ней.

Звали ее Кимберли Ансли и шесть лет назад она зарубила топором своего сутенера, когда тот спал. Букер всегда говорил: будьте осторожны с девушками, которых зовут Кимберли или Тиффани. Ее тогда арестовали, судили и признали виновной, правда, в непредумышленном убийстве в порядке самозащиты, поскольку у нее на теле нашли многочисленные синяки и она «не могла отвечать за свои действия» из-за пристрастия к героину. Ее приговорили к исправительным работам и лечению, потом признали вменяемой и выпустили на нью-йоркские улицы. Она поселилась в трущобах около Гринвич Вилледж, где ей предоставили квартиру в одном из выстроенных городскими властями домов, откуда бежали даже бедняки.

Блейд Букер и Кимберли были партнерами. Он выступал и как сутенер, и как защитник, он гордился такой ролью. Кимберли подцепляла какого-нибудь любителя кино в баре «Таймс-сквер» и вела клиента в дом около Девятой авеню для короткого совокупления. Тут Блейд выступал из темноты и ударял мужчину по голове полицейской дубинкой. Оказавшиеся в бумажнике деньги они делили, но Блейд забирал себе кредитные карточки и драгоценности. Не из жадности, а потому что не верил, что Кимберли сумеет их оценить.

Самое замечательное заключалось в том, что мужчина обычно оказывался заблудшим мужем и совершенно не хотел сообщать о случившемся полиции и отвечать там на вопросы, что он делал в темном доме на Девятой авеню в то время, как жена ждет его в местечке Меррик (Лонг Айленд) или Трентон (Нью-Джерси). Безопасности ради Блейд и Ким неделю не появлялись в «Синема-баре» на Таймс-сквер и на Девятой авеню, а перекочевывали на Вторую авеню. В таком городе, как Нью-Йорк, это было все равно как улететь на другую звезду в галактике. Вот за это Блейд Букер любил Нью-Йорк. Он ощущал себя здесь невидимым, как Тень, как Человек с тысячей лиц. И кроме того, он был как те птицы, которых он видел по телевизору, меняющие окраску в зависимости от окружающей местности, или насекомые, умеющие зарыться в землю и укрыться от хищников. Короче говоря, в отличие от большинства своих сограждан Блейд Букер чувствовал себя в Нью-Йорке с безопасности.

В этот четверг вечером по части клиентов было плоховато, но Кимберли выглядела в вечернем освещении великолепно, ее светлые волосы блестели, белые напудренные груди, как половинки луны, откровенно выпирали из низкого выреза зеленого платья. Джентльмен с легким шармом, сквозь который только временами просвечивала похоть, подошел к ее столику со своей выпивкой и вежливо спросил, может ли он присесть. Блейд наблюдал за ним и дивился выкрутасам судьбы. Перед ним был хорошо одетый мужчина, без всякого сомнения что-нибудь вроде адвоката или профессора, а может, какой-нибудь политик невысокого ранга – городской советник или сенатор штата, подсаживался к убийце, зарубившей топором мужчину, а на десерт он получит дубинкой по голове. И все только из-за полового члена, в котором таятся все неприятности. Мужчины проходят по жизни, используя из-за члена только половину своих мозгов, что очень плохо. Может, позволить ему засунуть член в Кимберли и спустить в нее, прежде чем вдарить по голове? И выглядит он как настоящий джентльмен. Зажег Кимберли сигарету, заказал ей выпивку, не торопил ее, хотя видно было, что весь исходит от желания засунуть ей поскорее.

Блейд допивал свою рюмку, когда Ким подала ему сигнал. Он увидел, что она собирается встать, возясь со своей сумкой и Бог знает что в ней разыскивая. Блейд вышел из бара на улицу. Стояла ясная весенняя ночь, и запахи горячих сосисок, гамбургеров и лука, жарившихся в гриле на открытой террасе ресторана, пробудили у него чувство голода, но с этим можно подождать, пока не будет сделано дело. Он пошел по 42-й улице. Хотя уже наступила полночь, люди здесь все еще толпились, их лица освещались бесчисленными неоновыми огнями кинотеатров, ресторанов, гигантских реклам, лампами, освещавшими входы в отели. Он любил пройтись от Седьмой авеню до Девятой. Блейд зашел в дом и занял свою позицию на лестничной площадке. Отсюда ему было удобно выйти, когда Кимберли обнимет клиента. Он зажег сигарету и вытащил дубинку, спрятанную в футляре под пиджаком.