Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство - Пельцер Дэйв

Зря. Буквально за несколько минут я извел две пачки смеси для блинов, четыре десятка яиц и восемь литров молока. Поверхность газовой плиты покрылась ровным слоем липкой белой смеси, а на потолке отпечаталась пара чересчур резво подброшенных блинчиков. Пол выглядел так, словно по кухне прошла снежная буря, и стоило нам с Элис сделать хоть шаг, мы начинали задыхаться в облаке белой пыли. По лицу миссис Тёрнбоу было видно, что происходящее ее немного напрягает, но она продолжала смеяться вместе со мной до тех пор, пока я не приготовил свой первый нормальный блин.

Каждый день таил новые приключения. Иногда после школы я устраивался посреди гостиной с конструктором «Лего», а иногда, как взрослый, забегал домой на пару минут, чтобы переодеться, и спешил на работу. Впервые я чувствовал, что живу настоящей жизнью.

В июле 1976 года все снова изменилось. Я начал уставать от того, что приходится каждое утро ездить на работу на велосипеде, пока остальные сладко спят. Однажды вечером, после особенно изматывающего дня, я вернулся домой и обнаружил, что к нам подселили сразу двух новых воспитанников. Один из них, Брюс, мне сразу не понравился, отчасти из-за того, что мне пришлось делить с ним комнату, а отчасти потому, что он тайком обманывал Элис. Хотя обоим парням было уже по семнадцать лет, они не слишком беспокоились о том, чтобы себя обеспечивать. В конце концов я начал открыто возмущаться. Я, значит, каждый день работаю, а они прохлаждаются с Элис в торговом центре! В их присутствии мне казалось, будто надо мной издеваются, если не физически, то морально уж точно. Я понимал, что больше не могут вести себя как ребенок и требовать от Элис постоянного внимания и одобрения, но все равно мне хотелось чуть-чуть оттянуть момент окончательного взросления.

Через несколько недель я обнаружил, что у меня начали пропадать деньги и вещи. Сперва я думал, что сам их куда-то положил и забыл, но потом мое терпение лопнуло. Не помню, что именно стало последней каплей, но я пошел к Элис и поставил ее перед выбором: либо они уходят, либо я. Знаю, что повел себя как избалованный мальчишка, но я просто устал все время перепрятывать свои вещи и думать, как возместить украденные деньги. То, что я зарабатывал с таким трудом, исчезало. Я надеялся, что Элис встанет на мою сторону, но вскоре отправился паковать сумку. Складывая одежду, я чувствовал себя крайне глупо, но для меня это был вопрос чести: если я что-то сказал, то за свои слова я отвечаю.

Около месяца я провел в тюрьме для несовершеннолетних, пока миссис О’Райан, приставленный ко мне полицейский надзиратель, не нашла для меня новый дом. Так я оказался в семье Джона и Линды Уолш, молодой пары с тремя детьми. Джон оказался музыкантом с длинными темными волосами, позже я узнал, что у него своя группа. Линда работала консультантом в местной аптеке. Мистер и миссис Уолш встретили меня очень радушно, и я, если честно, удивился тому, что они отнеслись ко мне как к взрослому. Меня ни в чем не ограничивали, я поступал так, как считал нужным. Когда захотел купить мини-байк, Джон сказал «хорошо». Когда робко спросил, не может ли он подвезти меня до спортивного магазина, потому что я хочу приобрести пневматическое ружье, услышал в ответ: «Поехали». Такого я не ожидал. У меня бы язык не повернулся попросить о подобном мистера или миссис Тёрнбоу, но Джон согласился, даже глазом не моргнув! Он поставил только одно условие: он сам научит меня обращаться с ружьем, и я буду стрелять только по бумажным мишеням и под его присмотром. Вскоре я отказался от поисков новой работы: Уолши заразили меня беззаботным отношением к жизни.

Я успел проучиться в старшей школе всего несколько недель, и тут Линда и Джон сообщили, что переезжают. Первым делом я бросился в комнату, которую делил с их двухлетним сыном, и принялся запихивать свои вещи в наволочку от подушки. Сказать, что я разозлился, значит, ничего не сказать! Каждый раз, стоило мне начать привыкать к новой обстановке, как что-то случалось. Джон и Линда, конечно, ссорились, причем с завидной регулярностью, но я уже перестал обращать на это внимание. Их скандалы стали чем-то само собой разумеющимся, как и то, что мне приходилось присматривать за их не слишком послушными детьми. Перекинув наволочку с вещами за плечо, я вернулся в гостиную.

— Все собрал, — хмуро объявил я. — Можете везти меня в Хиллкрест.

Джон с Линдой посмотрели друг на друга и рассмеялись.