Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство - Пельцер Дэйв

Быть может, некоторые из вас сочтут эту историю безыскусной выдумкой, призванной нарушить ваш покой, но издевательства над детьми — горькая действительность нашего общества, так что рано или поздно вам придется это признать. Жестокое обращение быстро выходит за границы одной семьи и ранит всех, кто имеет к ней отношение. Больше всего достается ребенку, потому что он не может защитить себя, затем под удар попадает один из супругов — тот, который пытается встать между обидчиком и жертвой. Следом за ним — остальные дети; они не понимают, что происходит, но живут с ощущением постоянной угрозы. Вовлеченными оказываются соседи, которые слышат крики жертвы, становятся невольными свидетелями ссор и скандалов, но никак не реагируют; учителя — они замечают следы побоев и изменения в поведении ребенка; родственники, которые хотят вмешаться, но боятся рисковать отношениями.

Это больше, чем история о выживании. Это история о победе и торжестве. Даже в самые страшные моменты сердце мальчика остается непобежденным. Конечно, важно, чтобы выжило тело, но куда важнее сохранить силу духа.

Это моя, и только моя история. Долгие годы я ограничивался темнотой собственного разума и сердца, оставаясь одиноким и жалким неудачником. Сначала я мечтал лишь об одном — быть таким же, как все. Но со временем у меня появились другие желания. Я захотел стать победителем. Почти тринадцать лет я служил в войсках США. Я и теперь продолжаю служить своей стране, организуя семинары и секции, в которых помогаю людям, попавшим в беду, разорвать цепи. В прошлом я был жертвой жестокого обращения с детьми, поэтому теперь стремлюсь помогать тем, кому не повезло так же, как и мне. Я показываю людям, что надежда есть всегда, ведь я испытал это на собственной шкуре. Но, что гораздо важнее, я сумел порвать бесконечную цепь жестокости, победить ненависть в своей душе и стать отцом, который виноват лишь в том, что слишком сильно любит своего сына.

Сегодня в США миллионы людей отчаянно нуждаются в помощи. Я считаю, что не имею права бросать их на произвол судьбы. Я верю, что людям важно знать: независимо от того, что случилось с ними в прошлом, они смогут пережить это и изменить свою судьбу. Конечно, это прозвучит странно, но я убежден, что без описанных в книге издевательств я не стал бы тем, кем являюсь сейчас. Жестокость и одиночество научили меня по-настоящему ценить жизнь. У меня хватило сил обернуть трагедию в триумф. Вот о чем моя история.

Возможно, что никогда прежде в истории США семья не испытывала больший стресс. Экономические и социальные изменения лишают людей почвы под ногами, неуверенность рождает недовольство, которое ведет к жестокому обращению с близкими. И если общество действительно хочет решить эту проблему, то пришло время говорить о ней открыто. Только если мы перестанем замалчивать случаи жестокого обращения с детьми, люди смогут понять и оценить всю тяжесть проблемы. Детство должно быть беззаботным временем, полным смеха и игр на лужайке возле дома, а не кошмаром наяву, где главный монстр — самый близкий человек.

Стивен Э. Зиглер

Учитель

Сентябрь 1992 начался как обычный первый месяц занятий. Для меня это был уже двадцать второй год преподавания, так что я спокойно воспринимал бесконечную суету и путаницу, царящую вокруг. Впереди меня ждало знакомство с двумястами учениками и новыми коллегами. Я должен был попрощаться с летними каникулами и поприветствовать возросшую ответственность и ежегодные попытки выбить дополнительное финансирование для школы. Вроде бы ничего не изменилось, но двадцать первого сентября в учительской зазвонил телефон, и мне сообщили, что «некий Дэвид Пельцер хочет поговорить с вами по поводу случая жестокого обращения с ребенком, который произошел двадцать лет назад». Довольно неожиданный и болезненный привет из прошлого.

Конечно, я хорошо помнил Дэвида Пельцера. В то время я только закончил колледж и приступил к работе в школе; оглядываясь назад, могу признаться, что в ту пору я слабо представлял себе, в чем именно состоит моя задача как учителя. И меньше всего я знал о жестоком обращении с детьми. В начале семидесятых я и представить себе не мог, что подобное существует. Об этом предпочитали умалчивать, как и о многих других общественных явлениях. С тех пор мы чему-то научились, но это не значит, что можно останавливаться на достигнутом.