ХРАМ НА РАССВЕТЕ - Мисима Юкио

Далекий ленивый стрекот газонокосилки щекотал слух молчавших супругов. Супруги, которым нет необходимости говорить, — так можно было расценить это молчание. Хонда же считал, что с большим трудом можно назвать молчанием то, что сейчас происходит, — пук сплетенных нервов завивали все сложнее, и он в конце концов рухнул на землю, только без этого оглушительного металлического звона. Хонда, наверное, считал, что если он и совершил зло, то, по меньшей мере, взлетел выше жены. Его гордость уязвляла сама мысль о том, что и страдания жены, и его радости могут быть одного роста.

В воде отражалось окно комнаты для гостей на втором этаже: его открыли, чтобы комната проветрилась, ветер шевелил тюлевые занавески. Сегодня там будет ночевать Йинг Тьян, это то самое окно, через которое недавно Йинг Тьян глубокой ночью выбралась на крышу и легко спустилась на землю. Можно подумать, что у нее выросли крылья. Возможно, пока Хонда ее не видел, она научилась летать. Кто может подтвердить, что она за это время не освободилась от оков бытия и не трансформировалась, оседлав павлина, в пространстве и времени. Хонду завораживала эта неопределенность, эта невозможность что-то доказать. Так Хонда обнаружил, что суть его страсти в загадочности объекта.

В воду бассейна словно забросили невод, сплетенный из света. Жена молчала, положив руки, маленькие и пухлые, как у куклы из императорского дворца, на край стола, прикрытого тенью пляжного зонта.

Так что Хонда мог свободно предаться мыслям.

…Реальная Йинг Тьян была такой, какой ее видел Хонда. Молоденькая девушка с прекрасными черными волосами и постоянной улыбкой на лице, взбалмошная, твердая в своих намерениях, но неопределенная в чувствах. Однако было понятно, что это только часть ее, у Хонды, сгоравшего от любви к той, невидимой Йинг Тьян, страсть питалась неизвестным, а познание, само собой разумеется, — известным. Удовлетворило бы это его страсть, если бы он будоражил сознание и узнал бы больше, отняв часть у неизвестного? Да нет. Ведь страсть Хонды все больше стремилась отдалить Йинг Тьян, отдалить туда, куда познанию было не дотянуться.

С юности Хонда совершенствовал остроту мысли, и у нее был нюх охотничьей собаки. Поэтому можно было считать, что Йинг Тьян действительно такая, какой он ее знает, какой видит. И в этом смысле существовать Йинг Тьян позволяло только сознание Хонды.

Оттого и страстное желание Хонды видеть Йинг Тьян обнаженной, такой, какой ее не знают другие, оказывалось неосуществимым — в нем страсть и рассудок противоречили друг другу. Ведь видение есть область сознания: пусть Йинг Тьян, когда он подсматривает за ней через отверстие в книжной полке, этого и не замечает, с этого самого мгновения она начинает обитать в мире, созданном сознанием Хонды. В мире Йинг Тьян, который будет осквернен сразу же, как он его узрит, Хонда не увидит того, что хочет увидеть. Его страсть не может быть утолена. А если бы он не подсматривал, то опять же страсть оставалась бы недостижимой.

Он хотел бы видеть Йинг Тьян парящей в воздухе, но та, какую он видит, не летает. Не может быть того, чтобы сотворенная его сознанием Йинг Тьян противоречила бы царящим в этом мире законам физики. Вполне вероятно (не в мечтах), мир, где обнаженная Йинг Тьян летает на павлине, совсем рядом и не функционирует только потому, что само сознание Хонды помутилось, в нем появился изъян, сломалась какая-то маленькая шестеренка. А если исправить поломку, заменить шестеренку? Это удалит Хонду из мира, где они вместе с Йинг Тьян, приведет его к смерти.

Сейчас же было очевидно одно — предел страстных желаний Хонды, то, что он по-настоящему мечтает увидеть, существует только в том мире, где его нет. Для того чтобы узреть желаемое, ему нужно умереть.

Когда подглядывающий осознает, что может коснуться света, только уничтожив источник своего поведения, это и есть его смерть.

Можно сказать, Хонда впервые в жизни всерьез задумался над природой самоубийства.

Если следовать только страсти и отрицать сознание, стремиться отдалиться от него, стараться отправить Йинг Тьян туда, где сознание твое ее не достанет, то останется только убить то, что сопротивляется этому. И это означало, что Хонда, оставив Йинг Тьян в мире, оскверненном его сознанием, сам этот мир покинет. В этот момент блистающая Йинг Тьян стояла у него перед глазами.

Нынешний мир был миром, созданным сознанием Хонды, поэтому и Йинг Тьян жила в нем вместе с ним. Учение «только-сознание» говорило о том, что это был мир, сотворенный сознанием Алая. Однако Хонда не мог безоговорочно принять концепцию «только-сознание», потому что не соглашался с тем, что предполагало сознание Алая: он, ухватив собственное сознание, вечно и каждый миг отбрасывает источник собственного сознания — наш мир, создает его заново.