Последний секрет - Вербер Бернар

Люди вокруг комментируют представление. Со всех сторон доводы тех, кто верит в гипноз, и тех, кто в него не верит, и каждый стоит на своем. «Это актеры, – слышится голос. – Они притворялись». – «Девушка выглядела вполне естественно». – «Нет, она переигрывала».

Официант приносит список десертов. Лукреция заказывает растворимый кофе без кофеина в большой чашке и кувшин горячей воды, а Исидор берет мороженое с лакрицей.

– Вы только выдвинули гипотезу, и все.

– Завистник.

– Счастье, что вы не работаете в полиции. Чтобы завершить дело, недостаточно разработать теорию, какой бы привлекательной она ни была. Нужны улики, доказательства, свидетели, признания.

– Отлично, пойдемте, зададим несколько вопросов Паскалю Феншэ! – восклицает Лукреция.

Она просит счет, расплачивается и спрашивает у хозяина ночного клуба, где гримерка гипнотизера. Они трижды стучат в дверь с надписью «ГОСПОДИН ПАСКАЛЬ ФЕНШЭ». Вместо ответа дверь резко открывается, и, прежде чем они сумели что-либо предпринять, гипнотизер вылетает из своей гримерки и убегает из клуба в мокром халате; за ним вдогонку несутся трое военных с тем, подопытным, во главе.

– Синяя магнолия? – бросает Лукреция, словно ожидая, что эта фраза остановит бегущего на всех парах солдата.

Но они уже слишком далеко.

Жить или умереть?

Здоровый глаз Жана-Луи Мартена был по-прежнему открыт. Тысячи мыслей мелькали в его голове, мешая принять решение. Ему казалось, что от него что-то скрывают. Он был убежден, что ему уже ничего не поможет, но врач тем не менее как будто знал, что делать.

Аргументы в пользу «да» и в пользу «нет» в его мозгу сливались в два направления и существенно влияли на его решение.

Жизнь? На внутреннем экране Жана-Луи Мартена возникли сотни слайдов с изображением приятных моментов прошлого. Семейные каникулы, когда он был маленьким. Открытие для себя шахмат. Занятия живописью. Встреча с женой Изабеллой. Начало работы в банке. Брак. Первые роды жены. Первые каникулы с дочерьми. А вот он впервые смотрит передачу «Забирай или удвой».

Забирай или удвой…

Или смерть? Он видит себя со всех сторон, одинокого, неподвижно лежащего на кровати. И проходящее время; сначала это часовая стрелка, которая вертится все быстрее. Затем – через окно: солнце и луна сменяют друг друга. Все вокруг развивается быстрее, словно блики, загорающиеся то на солнце, то на луне и тут же гаснущие. Дерево, которое он видит из палаты, покрывается листвой, она опадает, вместо нее появляется снег, потом распускаются почки – и снова листва. Проходят годы, десятилетия, а он, как пластиковый манекен, лежит на кровати с одним глазом, который безнадежно моргает, когда никого нет рядом.

Надо было решать.

Веко очень медленно опускается.

Один раз.

И все.

Самюэль Феншэ улыбается:

– Значит, вы хотите жить… Думаю, вы приняли правильное решение.

Лишь бы я не ошибся.

Налево или направо? Исидор и Лукреция оказываются на перекрестке. Потеряв солдат из виду, они ищут их, козырьком приставив руку ко лбу.

– Куда они делись?

Исидор, который все еще переваривает пищу, шумно и с трудом дышит. Лукреция в полном порядке, залезает на машину и с высоты осматривает окрестности.

– Вон они, – говорит девушка.

Она пальцем указывает на пляж.

– Бегите, Лукреция, вы быстрее меня, я вас догоню.

Она уже и не слышит его, она мчится туда.

Ее сердце на полной скорости гонит кровь в артерии, переходящие в артериолы, а затем в капилляры икроножных мышц. Пальцы ног ищут сцепления с землей, чтобы лучше выталкивать тело вперед.

Паскаль Феншэ бежит на последнем издыхании. Он устремляется на пустынный пляж, едва освещенный луной. Там его настигают трое военных и валят на землю.

– Синяя магнолия… – неуверенно пробует гипнотизер.

Но солдат затыкает себе уши. Он велит:

– Ты должен вытащить это из моей головы! И сейчас же. Я не собираюсь всю жизнь, как идиот, стучать ботинком при каждой встрече с теми, кто видел представление или слышал о нем!

Гипнотизер осторожно поднимается.

– Откройте уши… я сейчас все сделаю.

– Только без обмана, ладно?

Солдат убирает руки с ушных раковин, но, если что, он готов тут же снова поднять их.

– Абракадабра, освобождаю вас от «синей магнолии». Отныне, – Паскаль Феншэ делает жест рукой, – вы не реагируете на «синюю… магнолию».

Удивленный солдат застывает в ожидании, словно в нем что-то сдвигается.

– Давайте повторите. Проверим, – просит он.

– Синяя магнолия.

Ничего не происходит. Солдат улыбается, радуясь, что освободился от этой порчи.

– Так просто? – удивляется он.

– Это как жесткий диск компьютера. Можно записать запрограммированный приказ, запускаемый всего лишь словом. И таким же образом можно его стереть, – уныло пытается объяснить гипнотизер, словно исследователь дикарям, которые впервые увидели магнитофон.

– А почему «абракадабра»? – все еще недоверчиво спрашивает солдат.

– Фольклор; люди больше верят, когда произносишь подобные вещи. Это глубоко в голове.

Солдат смеряет его взглядом.

– Ну ладно, хорошо. Но я не хочу, чтобы такое произошло с кем-нибудь еще, – добавляет он и, закатав рукава, сжимает кулаки.

Двое других держат артиста, а бывшая жертва начинает бить его в живот. Но вдруг на фоне луны вырисовывается силуэт.

– Три здоровяка на одного тщедушного человечка – как просто, – подсмеивается Лукреция Немро.

Солдат оборачивается.

– Послушайте, дамочка, поздновато уже, и гулять ночью одной опасно. Видите ли, здесь такие люди, скажем, немного странные.

Он еще раз бьет гипнотизера кулаком: «Приказываю тебе: спи!» Лукреция Немро бросается на него и с силой ударяет ногой в промежность.

– Приказываю тебе: пищи!

Солдат издает сдавленный крик. Один из его друзей бросает гипнотизера, чтобы прийти на помощь.

Лукреция принимает воинственную стойку – эта стойка из тэквандо. Она сгибает пальцы крючком, словно это ее дополнительное оружие, как два резца мыши. Солдат выбрасывает ногу, Лукреция ловит ее, толкает назад и прыгает сверху. Они катятся по берегу, и вот уже небольшие волны касаются их тел. Она поднимает изогнутые пальцы и сильно бьет солдата в лоб. Звук ударившихся друг о друга костей. Она снова бьет в промежность пришедшего в себя обидчика гипнотизера. Она уже в боевой стойке, ее пальцы тверды, как дерево. Третий солдат не решается вступать в бой. В конце концов все они поспешно ретируются.

Лукреция подходит к гипнотизеру, стоящему на коленях на песке.

– Вы в порядке?

Он потирает живот.

– Небольшие профессиональные неприятности. Это просто вражда против гипнотизеров.

– Вражда против гипнотизеров?

– Во все времена люди, имевшие некоторое представление об устройстве мозга, вызывали страх. Их обвиняли во всем. В колдовстве. В шарлатанстве. В психическом воздействии. Людей пугает то, чего они не могут понять, и они хотят это уничтожить.

Лукреция поддерживает его, чтобы убедиться, что он сможет идти.

– Чего они боятся?

Тот улыбается разбитым ртом.

– Гипноза, он заставляет отдаться власти воображения. Люди считают, что здесь замешана магия. В любом случае спасибо за ваше вмешательство.

– И вам спасибо. Благодаря вам я больше не боюсь надевать свитеры.

Она втягивает голову в воротник, чтобы продемонстрировать, что теперь может держать ее там сколько угодно.

Появляется запыхавшийся Исидор.

– Ну как, Лукреция, поймали вашего «убийцу»? – иронизирует он.

Журналистка стреляет в него зелеными глазами, чтобы заставить его замолчать.

Гипнотизер спрашивает, кто это.

– Исидор Катценберг. Мы журналисты из «Геттер модерн». Расследуем смерть вашего брата.

– Самми?

– Лукреция думает, что это вы убили его, из зависти, – уточняет Исидор.

При упоминании о брате гипнотизер грустнеет.

– Самми. Ах… Самми. Мы были очень близки. Между братьями это бывает не так уж часто. Он был серьезным, а я весельчаком. Мы дополняли друг друга. Помню, однажды я сказал ему: «Мы как Иисус Христос и Симон Маг, великий фокусник, друг Иисуса».

Паскаль Феншэ ненадолго замолкает, чтобы снова вытереть разбитую губу.

– Шучу. Я очень восхищался моим братом.

– Что вы делали в тот вечер, когда он умер? – спрашивает Лукреция.

– Выступал на сцене «Веселого филина», можете спросить хозяина. К тому же у меня целый зал свидетелей.

– Кто мог желать ему зла? – задает вопрос Исидор.

Они садятся на влажный холодный песок.

– Его успех был оглушителен. А благодаря победе над DEEP DLUE IV он стал известен широкой публике. Но во Франции успех всегда на плохом счету.

– Торчащий гвоздь привлекает молоток, – добавляет Исидор, никогда не скупящийся на пословицы.

– Как по-вашему, это было убийство? – спрашивает Лукреция.

– Он получал угрозы, я знаю. Хорошо, что вы расследуете его смерть.