Вернон Господи Литтл. Комедия XXI века в присутствии смерти - Пьер Ди Би Си

– Мы приняли решение, сэр.

Судейский чиновник зачитывает присяжным первый пункт обвинения.

– Вы находите, что обвиняемый виновен или невиновен?

– Невиновен, – говорит старшина.

– По следующему пункту обвинения, касающемуся убийства Хирама Салазара в городе Локхарт, штат Техас, – вы находите, что обвиняемый виновен или невиновен?

– Невиновен.

Сердце у меня выпрыгивает из груди при каждом из пяти этих «Невиновен». Шесть, семь, девять, одиннадцать. Семнадцать раз невиновен. Прокурор поджимает губы. Мой адвокат с гордым видом откидывается на спинку кресла.

– По восемнадцатому пункту обвинения, в убийстве первой степени, совершенном в отношении Барри Гури, в Мученио, штат Техас, – вы находите, что обвиняемый виновен или невиновен?

– Невиновен, – произносит старшина.

Судейский чиновник зачитывает список моих погибших одноклассников. Мир, затаив дыхание, следит за тем, как он поднимает голову и ждет вердикта.

Глаза у старшины дергаются куда-то в сторону, потом опускаются вниз.

– Виновен.

И даже раньше, чем он успевает сказать это слово, я чувствую, как отделы и канцелярии в офисе моей жизни начинают закрываться; документы отправляют в бумагорезательные машинки, хрупкие предметы складывают в аккуратно пронумерованные коробки, везде выключают свет и охранную сигнализацию. Когда мою скорлупу выводят из зала суда, я обращаю внимание на крошечного человечка, который остался сидеть на самом донышке моей души. Он скорчился за карточным столиком при свете голой тусклой лампочки и потягивает пиво из пластикового стакана. Я прикидываю, что это, наверное, уборщик. Или сторож. Я прикидываю, что это, скорее всего, и есть я.

Действие 5.

Me Ves y Sufres

Двадцать три

Второго декабря меня приговорили к смертной казни путем введения летальной инъекции. Рождество в Коридоре смертников, ё-моё. Справедливости ради должен заметить, что старина Брайан Деннехи сделал все, что мог. В конце концов у меня сложилось такое впечатление, что в телесериале о моем процессе настоящий Брайан фигурировать не будет, наверное, просто потому, что если уж он взялся за дело, то никогда его не проигрывает. Но апелляция ушла, и правда в конце концов восторжествует. Сейчас ввели в действие новую ускоренную систему рассмотрения апелляций, так что я могу оказаться на свободе уже к марту. Систему пересмотрели радикально, и теперь невинным людям не приходится томиться в ожидании годами. Все к лучшему. Единственные новости, касающиеся лично меня: я со времени вынесения приговора набрал двадцать фунтов живого веса. Помогает переносить январскую прохладу. Если не считать этого маленького обстоятельства, то жизнь моя висит в пустоте и покое, пока вокруг проносятся по касательной месяцы и люди.

На экране телевизора яркими искорками поблескивают глаза Тейлор. Блеск в глазах – это, конечно, осветители постарались, но вот сами глаза двигаются как-то странно, как будто она все время сдерживает их на поводке. И улыбка какая-то примороженная, как будто залили в формочку желе. Я сижу и смотрю, как она смотрит на меня и в то же время как будто не совсем на меня, пока через минуту до меня не доходит: откуда-то из-за камеры ей показывают текст, и она его читает. Строчка за строчкой. Еще через минуту до меня доходит, что читает она что-то касающееся меня. Когда я понимаю, о чем речь, по коже пробегает холодок.

«Потом, когда настанет самый главный день, – говорит она, – все, включая свидетелей, соберутся в пять пятьдесят пять в холле возле комнаты для посещений. Между половиной четвертого и четырьмя часами пополудни осужденному будет подан последний обед, а затем, в оставшееся до шести часов время, у него будет возможность принять душ и переодеться во все чистое».

У меня в мозгу пузырем надувается странная, совершенно бесстрастная мысль: что ответственность за мой последний обед нужно обязательно возложить на Пам. «О господи, все же остынет и отклекнет…»

«Ровно в шесть часов, – продолжает между тем Тейлор, – его переведут из арестантского блока в камеру казней и привяжут ремнями к кушетке. Офицер медицинской службы введет ему в вену катетер и введет через этот катетер солевой раствор. Затем в камеру казней будут приглашены свидетели. Когда все соберутся, начальник тюрьмы спросит у него, не хочет ли он сделать какое-нибудь последнее заявление…»

Как только она произносит последнюю фразу, ведущий телешоу прыскает со смеху.