Бред сивого кобеля - Вильмонт Екатерина Николаевна

– А может, это просто та самая недолговечная влюбленность? – лукаво, ни секунды в это не веря, спросила она.

– Да нет, неужто ты сама не понимаешь, разве с тобой не то же самое происходит?

– Я не знаю… Сколько ты пробудешь в Москве?

– Столько, сколько потребуется, чтобы уехать домой в абсолютной уверенности, что ты приедешь ко мне навсегда. У вас с… мужем брак официальный, нужен развод?

– Да.

– Тогда начинай процесс.

– Какой процесс?

– Бракоразводный, какой же еще.

– Никакого процесса не будет. Я просто уйду. И все. Но на это нужно время… Да, и еще… У меня котенок…

– Бери котенка, что за проблема. У меня тоже есть кот. Огромный серый котище, он приблудился ко мне, и мы подружились, его зовут Маркиз. А твоего как?

– Мамзик.

– Мамзик? Ну, это годится, только пока он маленький. А для взрослого кота такое имя даже унизительно. Ну ничего, мы что-нибудь придумаем. Ты говоришь по-французски?

– Немножко. В училище нам преподавали…

– Надо будет заняться. А машину водишь?

– Нет.

– Плохо. Ну ничего, это тоже придется освоить. Без машины там нельзя.

– Я умею шить… – вдруг сказала она. – И готовить…

– Тоже полезно. А ты капусту квасить умеешь?

– Нет.

– А огурцы солить?

– Умею только летом делать малосольные, такие, которые можно есть в тот же день, а на зиму заготавливать не умею. Но я научусь… Я всему научусь… Я собиралась делать абажуры…

Она рассказала ему о своих планах.

– Нет, к чертям абажуры! Главное, ты поговори с мужем, ну и с Ниночкой, конечно.

– А можно мне будет…

– Сказать ей обо мне?

– Ну да.

Он задумчиво посмотрел на нее:

– Знаешь, не стоит. Она вдруг начнет вспоминать грехи моей молодости, да еще в своей интерпретации… Зачем это?

– В твоей молодости было что-то предосудительное?

– Наверное, в молодости каждого мало-мальски привлекательного мужчины, не кастрата, есть что-то предосудительное, ну, свои скелеты в шкафу. Я расскажу тебе о них потом, но сам. Ты ведь тоже предпочла бы сама рассказать мне о каких-то эпизодах своей жизни, а не предоставить это право своим балетным подругам.

– Да уж, главное, что в этой жизни мы нашли друг друга, по крайней мере, я так чувствую…

– Ты все правильно чувствуешь. Скажи мне только: ты готова жить отшельницей, как живу я? Там нет светской жизни, даже соседи достаточно далеко. Я много работаю, и вовсе не каждую неделю мы сможем куда-то вырываться…

– Ну и что? Я и в Москве живу отшельницей. Не люблю тусовки.

– Но в Москве ты знаешь, что в любой момент…

– А там большой дом?

– Да как тебе сказать… Немаленький, во всяком случае, хотя комнат не так уж много. Дом одноэтажный. Очень большая гостиная, метров пятьдесят, три спальни, просторная кухня, ванная и все такое. Есть еще что-то вроде каменной террасы, но она пока никак не обустроена.

– А что там надо обустраивать?

– Ну тент сделать, стол поставить, мангал, может быть…

– Так это открытая терраса?

– Да.

– А я смогу поставить там какие-то растения в горшках?

– Ты сможешь делать там все, что тебе захочется.

– А в доме?

– И в доме. Нельзя ничего трогать в моей мастерской. Ну и в гараже, это моя епархия. А дом в твоем распоряжении. Он у меня еще плохо обжит. Я, собственно, почти все время торчу в мастерской, даже сплю там иногда.

– А собака у тебя есть?

– Пока нет, но мы обязательно заведем.

– А с кем же остался Маркиз?

– Два раза в неделю приезжает на велосипеде женщина, она убирает дом и оставляет ему еду. Он вообще-то весьма самостоятельная личность, может и сам себя прокормить, если что, но он все-таки должен знать, что я его не бросил, что я вернусь.

– А как тебя занесло в Бразилию? Не очень характерная страна для эмиграции…

– Я расскажу тебе когда-нибудь потом. А ты что-нибудь вообще знаешь о Бразилии?

– Ну еще бы, я смотрю бразильские сериалы, и у меня часто бывает ощущение, что у меня там масса знакомых.

– Боже мой, какая прелесть! Если захочешь, мы съездим в Бразилию.

– Да, наверное, захочу…

– Только не во время карнавала, этого я не вынесу.

Они вдруг начали смеяться, да так, что Туся закашлялась, и на глазах появились слезы.

Очухавшись, она заметила, что за окнами уже совсем темно.

– Знаешь, мне пора…

– Я тебя отвезу. Ты завтра придешь?

– Да. Я теперь всегда буду приходить, когда ты меня позовешь.

– А надо еще звать? Я, кажется, уже позвал…

– Нет, я не могу… Пока еще меня надо звать…

– Так вот, я зову.

– Я приду.

– Когда ты поговоришь с мужем?

– Не знаю, – нахмурилась она. – Кажется, он уехал куда-то…

– Куда-то? – удивленно переспросил он.

– Да, мне позвонили от него и сказали, что он уехал в командировку, а куда, я не спросила…

– Это был тот звонок?

– Да.

– И ты ответила «скатертью дорожка»?

– Да.

– Понятно.

– А ты знаешь, тебе придется всюду возить меня с собой. Я буду бояться одна на твоей ферме…

– Даже не надейся, что я тебя оставлю одну хоть на один день… Я буду ревновать тебя к фонарному столбу. Потому что мне кажется, что все мужчины должны тебя хотеть…

Она попросила его остановить машину на углу.

– Чего ты боишься?

– Да одной идиотки… Она почему-то меня ненавидит. Зачем дразнить гусей?

– Желание дамы закон.

– А что ты сейчас будешь делать? – не без робости спросила она.

– Честно?

– Конечно.

– Поеду в гостиницу и завалюсь спать.

– А ночью?

– И ночью буду спать. Или мечтать о тебе.

– Ну, я пойду…

– Поцелуй меня на прощание.

– Нет, тогда я не уйду.

– И не уходи. Поехали обратно?

– Нет, что ты, нельзя, у меня там Мамзик один!

– О, тогда не смею задерживать… Знаешь, я скажу тебе одну вещь, только ты не смейся. Я тебя к Мамзику тоже ревную. Как представлю себе, что ты будешь с ним возиться, разговаривать…

– Я его еще и целовать буду.

– Я не переживу! Да, кстати, придумай ему какое-нибудь нормальное взрослое имя.

– Постараюсь. Ну, я пойду?

– Иди. И завтра я тебя жду. В то же время.

– Я приду.

– А когда ты поговоришь с мужем?

– Когда увижу его. Он ведь уехал.

– Да-да… ну иди уже, думаешь, мне легко тут сидеть и не трогать тебя?

Она засмеялась своим низким грудным смехом, от которого у него голова шла кругом, и выскочила из машины. Потом вдруг опять распахнула дверцу.

– А как тебя сегодня зовут?

– Сегодня и всегда Кирилл.

Она кивнула, захлопнула дверцу и убежала. Какая она грациозная, изящная, а походка… Сойти с ума. Я и сошел, окончательно и бесповоротно… Только бы она не догадалась раньше времени…

Она вошла в квартиру, кинула шубку на кресло в прихожей и сразу заметила мигающий красный глазок автоответчика.

– Тусик, не мог тебе дозвониться! Мне пришлось на сутки мотануть в Киев. Сама понимаешь, что там творится. Целую!

– Скатертью дорожка! – повторила она и подошла к зеркалу.

Зазвонил телефон.

– Туська, ты куда пропала? Как наши абажурные дела?

– Алька, ты где? – несказанно обрадовалась Туся.

– И я о том же! Я тут недалеко. Можно к тебе заехать? Кофейку дашь?

– Жду!

– Мама родная, что с тобой, у тебя такой свежепотраханный вид!

– Зришь в корень!

– И кто? Ой, неужто незнакомец объявился?

– Да, я только что от него.

– Хорошо, что тебя сейчас Лешка не видит.

– Пусть видит, мне плевать, Алька, я просто сошла с ума, я умираю от любви!

– Ну вообще-то это называется не любовь, а…

– Ничего ты не понимаешь, это именно любовь, и у него тоже… С первого взгляда, роковая…

– Ой, мамочки, какие страсти!

– Я выхожу за него замуж.

– Это кто решил, позволь спросить?

– Он решил. И я согласилась.

– Ты больная?

– Я здоровая, счастливая, по уши влюбленная… Знаешь, он какой?

– Ну, судя по всему, половой гигант!

– Это не главное…

– Значит, все-таки гигант? – заинтересовалась Алька.

– Наверное, да…

– А лет ему сколько?

– Точно не знаю.

– А вообще ты хоть что-то о нем знаешь, кроме анатомических подробностей?

– Конечно. Он скульптор, много лет жил в Бразилии…

– Где много всяких Педров?

– А теперь живет во Франции, у него дом и мастерская в Провансе. Кот Маркиз. И сейчас он в основном занимается изразцами.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Делает эксклюзивные коллекции для богатых. Вот…

– Это вся информация?

– А что, мало?

– Мамзик наплакал. Дети у него есть? Жена?

– Про детей ничего не говорил, и про жену тоже.

– Блин, ты о чем думаешь? Замуж пойду! А кто он и что он, не знаешь. Совсем крыша съехала. А фамилию ты хотя бы знаешь?

Туся задумалась.

– Нет, кажется, нет…

– Что значит – кажется?

– Видишь ли, я спросила, но в этот момент мне позвонили на мобильный, и я не помню, ответил он или нет…