Хохочущие куклы (сборник) - Дагович Татьяна

Забыв о Насте, Света протолкнулась в свое купе, и сквозь гомон было слышно, как она тараторит: «Виталий Павлович, там девочку Галю бьют, идите посмотрите!»

– Ну! Что такое? – Подходя, вожатый тер ладони о синие спортивные штаны. – Что здесь у вас происходит? Хотелось бы знать.

При нем Галя уменьшила громкость.

– Дядя, отправьте меня домой, пожалуйста, пожалуйста. Меня бьют уже в этом отряде, ну, пожалуйста. Все равно отправите, я не отстану от вас, пока не отправите. Жизни не дам.

На лице студента были написаны те же чувства, что испытывала Настя.

– Какая ты нудная, Галя, – сказал он, и все засмеялись. – Ноешь, ноешь. Давайте лучше песню все вместе споем пионерскую.

Дети переглянулись, и самый худой мальчик спросил: «Какую?» – но студент не расслышал и продолжал:

– Поешь, сядь у окошка, и смотри.

Зевнул и ушел.

– Как же нам от нее избавиться? – шепотом спросила Света.

– Я знаю. Надо ее отравить.

Хихикнули.

– А как?

– Сейчас объясню. Надо выждать, как уснут воспетка с этим…

Настя была права: и Варвара Семеновна, и Виталий Павлович уснули днем на верхних полках вопреки всем правилам. Тогда Настя бесшумно вытащила свой маленький чемоданчик.

– Вот! Если лекарство вылить, будет пустая бутылочка. Сходи ты, вылей в туалет.

Наполнила бутылочку шампунем. Готовила смесь. Поставила на покачивающийся пол перед собой.

– Добавим Гале в еду, когда она будет есть. Нужно будет все делать осторожно, когда она отвернется.

– Она такая тупая, что не заметит. Давай и моего.

Света шумно рылась в вещах, пока искала шампунь. Настя морщилась, но никто не проснулся. Мимо, рядом с ними, ходили и дети, и взрослые. Никто не обращал внимания.

– Это тоже капнем. Одеколон от комаров.

– И крем.

– Давай пасту из ручки… Класс, какое оно синее стало! Точно потравится.

– Нужно воды из-под крана, которую пить нельзя, догадалась Настя – Сбегай, принеси. А я еще вот таблетку аспирина… И вот еще… Грязи с пола.

– Давай таракана туда всунем? Пролезет?

– Ты всовывай. Смотри: с кассеты можно соскрести коричнивенькое – магнитную полоску. Представляешь, как ее к железному стулу прибьет!

Настя взбалтывала смесь, которая растекалась грязными цветами внутри, пенилась.

– Ацетон нужен бы для лака. У Варвары должен быть.

– Позже стащим, когда она смоется куда-нибудь.

– Сейчас! Только тихо, чтоб не проснулась. Где косметика бывает?

– Да нету у нее косметики, смотри!

– У мамы всегда была! – компетентно заметила Светочка. – Да вот, че, не видишь, вот он валяется, мутный. О! Стиральный порошок!

– Мы забыли капнуть зеленки!

– Да! И мой йод! Вот теперь ее точно не спасет ничего! Обязательно потравится!

Счастливые, девочки встали с пола, потихоньку легли на свои полки отдыхать. Они устали. Яд Настя прижимала к себе, тихо улыбаясь. Обе быстро задремали, грезя, как исправят ошибку мира, применив ставшую красной настойку. В то же время им было жалко расставаться с жидкостью. Они так и носили бы с собой бутылочку, как дитя, – столько души вложили в приготовление яда. И сон был сладок.

Трагедия случилась позже, когда проснулся студент.

– Что это у тебя? – шепотом спросил он Настю.

И та, доверчиво раскрыв глаза, рассказала всю правду: это специальная смесь, яд, чтобы отравить Галю. Ведь она видела, что Виталий Павлович, как и девочки, в душе испытывает отвращение к жирной Гале.

– Отдай мне.

Настя решила, что у студента и впрямь будет больше возможностей подлить Гале яд незаметно – ему-то даже на кухню ходить можно будет. И все-таки же она с сожалением протянула студенту свое детище. Виталий Павлович поглядел в окно, потянул вниз ручку, открывая, и вышвырнул бутылочку прямо на убежавший уже щебень. На ходу жидкость разлеталась мутно – красными каплями, несколько попали на стекло. Острый спазм свел горло.

– Ну, ты дура! – процедила тоже проснувшаяся Света.

Настя легла лицом на подушку и закусила губы. Она не плакала, больше она ни с кем не разговаривала. Света теперь презирала ее.

Перед ночным сном Варвара Семеновна, как всем, перестелила Насте измятую постель. Настя опять легла лицом в подушку, однако и не думала засыпать, а лишь ждала, когда уснут взрослые. Тогда, тихо-тихо, она сползла с полки, вытянула из угла ту сумку воспитателей, которая ей еще на вокзале понравилась: с нарядами для художественной самодеятельности.