Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд

    И тут неожиданно, так неожиданно, что я даже вздрогнул, она спросила:

    – Лайонель, что это за слухи ходят о тебе и Жанет де Пеладжиа?

    – Глэдис, прошу тебя...

    – Лайонель, ты покраснел!

    – Ерунда.

    – Неужели старый холостяк наконец-то обратил на кого-то внимание?

    – Глэдис, все это так глупо.

    Я попытался было подняться, но она положила руку мне на колено и удержала меня.

    – Разве ты не знаешь, Лайонель, что теперь у нас не должно быть секретов друг от друга?

    – Жанет - прекрасная девушка.

    – Едва ли можно назвать ее девушкой.

    Глэдис помолчала, глядя в огромный бокал с бренди, который она сжимала в ладонях.

    – Но я, разумеется, согласна с тобой, Лайонель - она во всех отношениях прекрасный человек. Разве что, - очень медленно проговорила она, - разве что иногда она говорит весьма странные вещи.

    – Что еще за вещи?

    – Ну, всякие... о разных людях. О тебе например.

    – И что же она говорила обо мне?

    – Да так, ничего особенного. Тебе это неинтересно.

    – Что она говорила обо мне?

    – Право же, это даже не стоит того, чтобы повторять. Просто мне это показалось довольно странным.

    – Глэдис, что она говорила?

    В ожидании ответа я чувствовал, как весь обливаюсь потом.

    – Ну, как бы тебе сказать? Она, разумеется, просто шутила, и у меня и в мыслях не было рассказывать тебе об этом, но мне кажется, она действительно говорила, что все это ей немножечко надоело.

    – Что именно?

    – Кажется, речь шла о том, что она вынуждена обедать с тобой чуть ли не каждый день или что-то в этом роде.

    – Она сказала, что ей это надоело?

    – Да.

    Глэдис Понсонби одним большим глотком осушила бокал и подалась вперед.

    – Если уж тебе действительно интересно, то она сказала, что ей все это до чертиков надоело. И потом...

    – Что она еще говорила?

    – Послушай, Лайонель, да не волнуйся ты так. Я ведь для твоей же пользы тебе все это рассказываю.

    – Тогда живо выкладывай все до конца.

    – Вышло так, что сегодня днем мы играли с Жанет в канасту, и я спросила у нее, не пообедает ли она со мной завтра. Нет, она занята.

    – Продолжай.

    – Вообще-то она произнесла следующее: "Завтра я обедаю с этим старым занудой Лайонелем Лэмпсоном".

    – Это Жанет так сказала?

    – Да, Лайонель, дорогой.

    – Что еще?

    – По-моему, и этого довольно. Не думаю, что я должна пересказывать тебе и все остальное.

    – Немедленно выкладывай все до конца!

    – Лайонель, ну не кричи же так на меня. Конечно, я все тебе расскажу, если ты так настаиваешь. Если хочешь знать, я бы не считала себя настоящим другом, если бы этого не сделала. Тебе не кажется, что это знак истинной дружбы, когда два человека, вроде нас с тобой...

    – Глэдис! Прошу тебя, да говори же!

    – О господи, да дай же мне подумать! Значит, так... Если я правильно помню, на самом деле она сказала следующее...

    Ноги Глэдис Понсонби едва касались пола, хотя она сидела прямо; она отвела от меня свой взгляд и уставилась в стену, а потом весьма умело заговорила не своим низким голосом, так хорошо мне знакомым:

    – "Такая тоска, моя дорогая, ведь с Лайонелем все заранее известно, с начала и до конца. Обедать мы будем в Савой-гриле - мы всегда обедаем в Савой-гриле, - и целых два часа я вынуждена буду слушать этого чванливого старого... то есть я хочу сказать, что мне придется слушать, как он будет разглагольствовать о картинах и фарфоре - он только об этом и говорит. Домой мы отправимся в такси. Он возьмет меня за руку, придвинется поближе, я почувствую запах сигары и бренди, и он станет бормотать о том, как бы ему хотелось, о, как бы ему хотелось быть лет на двадцать моложе. А я скажу: "Вы не могли бы опустить стекло?" И когда мы подъедем к моему дому, я скажу ему, чтобы он отправлялся в том же такси, однако он сделает вид, что не слышит, и быстренько расплатится. А потом, когда мы подойдем к двери и я буду искать ключи, в его глазах появится взгляд глупого спаниеля. Я медленно вставлю ключ в замок, медленно буду его поворачивать и тут - быстро-быстро, не давая ему опомниться, - пожелаю доброй ночи, вбегу в дом и захлопну за собой дверь..."

    Лайонель! Да что это с тобой, дорогой? Тебе явно нехорошо...

    К счастью, в этот момент я, должно быть, полностью отключился. Что произошло дальше в этот ужасный вечер, я практически не помню, хотя у меня сохранилось смутное и тревожное воспоминание, что когда я пришел в себя, то совершенно потерял самообладание и позволил Глэдис Понсонби утешать меня самыми разными способами. Потом я, кажется, был отправлен домой, однако полностью сознание вернулось ко мне лишь на следующее утро, когда я проснулся в своей постели.