Дорога в рай (Рассказы) - Даль Роальд

РАММИНС

    Солнце стояло высоко над холмами, туман рассеялся и было приятно шагать с собакой по дороге в это раннее осеннее утро, когда золотятся и желтеют листья, когда один возьмет да и оторвется, а потом медленно переворачивается в воздухе и бесшумно падает прямо на траву возле дороги. Дул легкий ветерок, буки шелестели и бормотали, точно люди в отдалении.

    Для Клода Каббиджа это всегда было лучшее время дня. Он одобрительно посматривал на покачивающийся бархатистый зад борзой, бежавшей перед ним.

    – Джеки, - тихо окликнул он. - Эй, Джеки. Как ты себя чувствуешь, моя девочка?

    Услышав свою кличку, собака полуобернулась и в знак признательности вильнула хвостом.

    "Такой собаки, как Джеки, уже никогда не будет", - сказал он про себя. Изящные пропорции, небольшая заостренная голова, желтые глаза, черный подвижный нос. Прекрасная длинная шея, красивый изгиб груди, и притом совсем нет живота. А как она передвигается на своих лапах - бесшумно, едва касаясь поверхности земли.

    – Джеки, - сказал он. - Старушка Джеки.

    Клод увидел в отдалении фермерский дом Рамминса - небольшой, узкий и очень старый, стоящий за изгородью по правую руку.

    "Там и сверну, - решил он. - На сегодня хватит".

    Неся через двор ведро молока, Рамминс увидел его на дороге. Он медленно поставил ведро и, подойдя к калитке и положив обе руки на верхнюю жердь, стал ждать.

    – Доброе утро, мистер Рамминс, - сказал Клод.

    С Рамминсом нужно быть вежливым, потому что он продавал яйца.

    Рамминс кивнул и перегнулся через калитку, критически поглядывая на собаку.

    – На вид хороша, - сказал он.

    – Да и вообще хороша.

    – Когда она будет участвовать в бегах?

    – Не знаю, мистер Рамминс.

    – Да ладно тебе. Так когда же?

    – Ей только десять месяцев, мистер Рамминс. Она еще и не выдрессирована как следует, честное слово.

    Маленькие глазки-бусинки Рамминса подозрительно глядели с той стороны калитки.

    – Могу поспорить на пару фунтов, что скоро она у тебя первые призы будет брать.

    Клод беспокойно переступил с ноги на ногу. Ему сильно не нравился этот человек с широким, как у лягушки, ртом, сломанными зубами, бегающими глазками; а больше всего ему не нравилось то, что с ним нужно было быть вежливым, потому что он продавал яйца.

    – Вон тот ваш стог сена, что стоит напротив, - сказал он, отчаянно пытаясь переменить тему. - Там полно крыс.

    – В каждом стоге полно крыс.

    – В этом особенно. По правде, у нас были неприятности с властями по этому поводу.

    Рамминс резко взглянул на него. Он не любил неприятностей с властями. Кто продает втихую яйца и убивает без разрешения свиней, тому лучше избегать контактов с такого рода людьми.

    – Что еще за неприятности?

    – Они присылали крысолова.

    – Чтобы выловить несколько крыс?

    – Да не одну! Чтоб мне провалиться, там все кишит ими!

    – Ну вот еще.

    – Честное слово, мистер Рамминс. Их там сотни.

    – И крысолов поймал их?

    – Нет.

    – Почему?

    – Думаю, потому, что они слишком умные.

    Рамминс принялся задумчиво исследовать внутренний край одной ноздри кончиком большого пальца, держа при этом ноздрю большим и указательным пальцами.

    – Спасибо я тебе за крысолова не скажу, - произнес он. - Крысоловы государственные работники, работающие на чертово правительство, и спасибо я тебе за него не скажу.

    – А я тут ни при чем, мистер Рамминс. Все крысоловы - мерзкие хитрые твари.

    – Гм, - проговорил Рамминс, просовывая пальцы под кепку, чтобы поскрести затылок. - Я как раз собирался осмотреть этот стог. Думаю, лучше прямо сегодня это и сделать. Не хочу, чтобы всякие там государственные работники совали свой нос в мои дела, покорнейше благодарю.

    – Именно так, мистер Рамминс.

    – Попозже мы подойдем туда вместе с Бертом.

    С этими словами он повернулся и засеменил через двор.

    Часа в три пополудни все видели, как Рамминс с Бертом медленно ехал по дороге в повозке, которую тащила большая и красивая черная ломовая лошадь. Напротив заправочной станции повозка свернула в поле и остановилась возле стога сена.

    – На это стоит посмотреть, - сказал я. - Доставай ружье.

    Клод принес ружье и вставил в него патрон.

    Я медленно перешел через дорогу и прислонился к открытым воротам. Рамминс забрался на вершину стога и принялся развязывать веревку, с помощью которой крепилась соломенная крыша. Берт, оставшийся в повозке, вертел в руках нож длиной в четыре фута.