Информация - Эмис Мартин

В Денвер (а этот город имеет непосредственное отношение к фонду «За глубокомыслие») они прилетели к концу национального съезда книготорговцев, когда пленарные заседания уже сменились вечеринками для широкой публики: эти вечеринки проводили в гимнастических залах, полицейских участках или в шахтах. Вечеринку в честь Гвина Барри и «Возвращенного Амелиора» устроили в цирке. Это был маленький бродячий цирк, но все же в цирке был купол, посыпанная опилками арена, животные, фокусники и акробаты. Предполагалось, что мероприятие пройдет на ура, так как труппа состояла исключительно из мексиканцев, пуэрториканцев, цыган и американских индейцев, и они как раз заканчивали свои гастроли по казино резерваций. Но на самом деле этот цирк внушал отвращение, настолько все здесь было жалким и убогим. Держа пластмассовый стаканчик на бумажной салфетке, юный пиарщик топтался на опилках и повторял: «Я здесь умру». Он грозился вызвать пожарную охрану, санэпидемстанцию и адвоката. И при этом все время повторял: «Я здесь умру». Вид у него был такой, словно он действительно был при смерти. Если иметь в виду, каким старым и больным чувствовал себя Ричард, можно сказать, что он веселился от души.

Все животные были старыми клячами, а у циркачей были тупые и зверские физиономии, и никто из них, похоже, никуда не годился. На улице было холодно, а в помещении — жарко. Из всех щелей тянул холодный воздух Аляски, работали обогреватели. От горячего воздуха работающих обогревателей, сквозившего из всех щелей ледяного дыхания Аляски и медленно плывущих облачков согретого животными газа вас бросало в пот… Когда они только приехали (Ричард это сразу заметил), Гвин был явно настроен весь вечер изображать детское изумление. Но скоро он об этом позабыл и с натянутой улыбкой завел разговор о правах животных и их болезнях.

— Кто финансирует этих клоунов? — риторически вопрошал молодой человек.

Но как раз клоунов в труппе не было.

Когда после неоднократных угроз грязно-белых собачек все-таки заставили перепрыгнуть через обручи в руках дрессировщика, Ричард заметил профессора Стенвика Миллза. Он стоял рядом с деревянными ящиками и баулами, в которых исполнители хранили свои магические жезлы, усыпанные блестками плащи и отсыревшие костюмы. Он разговаривал с Гвином Барри. Гвин отвечал ему, благосклонно склонив голову набок, то хмурясь, то кивая, как если бы он соглашался на какое-то интересное предложение (а его при этом снимали для телевидения). По арене, закончив номер с собачками, расхаживал «матадор» с поднятыми руками и притягательно выпуклыми ягодицами, требуя восторженных похвал публики.

Затем послышался все нараставший рев — почти вопль, — и в свете прожекторов на арену вразвалку вышел мелкий зловонный слон. Был это карлик или больной слоненок, успевший к годовалому возрасту превратиться в развалину? Слон, спотыкаясь, блуждал по арене. Его старательные перемещения должны были согласовываться с отчаянной решимостью пегого пони, скакавшего по кругу с какой-то болезненной однообразностью. Пони, очевидно, был готов так скакать до самого конца, а слон тем временем беспомощно и тяжело переваливался рядом, изо всех сил стараясь понравиться публике. Из глаз у него сочилась черная слизь, на нездоровой влажной шкуре росли пучки волос, вроде тех, что растут вокруг заживающей раны, ломкие и рыжеватые. Если бы этого слона одели в комбинезон, он мог бы сойти за лондонского строителя: добродушного, слегка себе на уме, с пивным брюшком и костистым копчиком, выпирающим на тощем заду.

Ричард увидел, что у него появился шанс.

— Профессор Миллз? — спросил он и многословно представился. — Позвольте узнать, получили ли вы экземпляр нашей рецензии на переиздание вашей книги «Юриспруденция»? Я захватил с собой экземпляр на случай, если встречу вас здесь. Интересная рецензия и к тому же весьма благосклонная.

— О, благодарю, — ответил Миллз. — Я обязательно посмотрю.

По мнению Ричарда, рецензии определенно были хорошей идеей. Американцы не могли знать — они не могли себе даже представить, насколько маленьким на самом деле был «Маленький журнал».

— Меня в особенности заинтересовали ваши мысли о реформе системы наказаний, — сказал Ричард. — Мне нравится ваш, если можно так выразиться, гуманно-утилитарный подход. В сфере, где царит такая неразбериха. Как вы пишете, вопрос заключается в том, действенны существующие меры или нет.