2017 - Славникова Ольга

– Теперь переходим к теме, – соглядатай важно поднял указательный с желтым волнистым ногтем, похожим на ракушку. – Вдруг двое участников нашей истории про зерно, он и она, начинают вести себя неправильно. У них возникает, так сказать, взаимная симпатия и какие-то общие планы. Этого не было предусмотрено! Есть вероятность, что они договорятся взять зерно себе для устройства новой счастливой жизни? Есть, и очень большая! Им теперь надо много, этого нельзя не учитывать! Вот почему третьему человеку, занятому, заметим, и семейному, приходится за ними присматривать. Таскаться по городу, не имея личного времени! Вызывая подозрения законной супруги! Всем тяжело, неприятно, хлопотно. Но ведь можно и по-людски договориться! Например, один из двоих, кому зерно непременно попадет на обработку, делает по телефону коротенький звонок. Его совсем несильно стукают в подъезде. А потом он получает не только адрес дамы, но и симпатичный маленький процент!

– А в рожу за такое предложение? – перебил Крылов, которому процедура вызова грабителей по телефону, вроде такси или разносчика пиццы, показалась настолько дикой, что он едва не рассмеялся.

– Далась вам всем моя рожа! Знаю, что не красавец! – Соглядатай дернул козырек заскорузлой кепки на самые глаза. – Что, думаешь, обману? Никак нет, я честный человек! Вот веришь – закрыли меня на четыре года, а я был честнее всех, кто меня прессовал, судил, на зоне держал. Может, не по делам, а по сути, по сердцевине человеческой, понимаешь, о чем говорю? Мало ли чем приходится заниматься, а человек я по природе добрый. Природа важнее всего! Вот хочешь, еще предложение сделаю? – Соглядатай выщипнул из пачки у Крылова пучок сигарет и одну небрежно закусил трещиноватыми, похожими на щепки крупными резцами, сдобрив ее высоким языком огня из зажигалки поддельного золота размером с маленькую фляжку. – Я понимаю – талант и творческие планы! Большой профессиональный шанс! – продолжил он с энтузиазмом, извлекая из пышущей сигареты гораздо больше дыма, чем было предусмотрено ее производителем. – Ведь можно камушки забрать и после обработки. Вот веришь – договорюсь! Все равно у них, в этих их израилях и амстердамах, никого лучше тебя нету. А ты, мастер, станешь автором уникальных камней. Уникальных! Им имена дадут! Люди за них тысячу лет будут друг другу глотки рвать! Их вставят в королевские короны и все такое прочее. Каково это – сделать самому, сфабриковать подлинники той истории, которая только будет, когда ты сам уже давно травкой порастешь? Подбросить им всем мешок игрушек! Сыграть в историю задом наперед! Ты ведь истфак закончил, так чего, давай соглашайся! И денег тебе за это заплатят побольше, чем твой прибабахнутый профессор!

Крылов, пораженный, смотрел на соглядатая, точно на самого себя в какое-то живое выпуклое зеркало. Точно шпион был отполированным зеркальным предметом вроде автомобиля или игрового автомата, в котором Крылов отражался целиком. Этот толстый болтун сумел угадать глубинные желания Крылова, который в своей профессии искал именно того, о чем мечтал подростком, посмотрев попсу про Индиану Джонса. Если нельзя находить артефакты, путешествуя налегке по экзотическому миру, их следует подделать и запустить в будущее. Самому выточить тело Кохинора, Рубина Эдуарда. Мир Тани тоже был для Крылова его личным загадочным будущим, куда он подбрасывал малахитовые и яшмовые безделки, уповая, что нет в обиходе ничего долговечнее, чем перепутанное содержимое женской шкатулки.

– Ну что, договоренность достигнута? – самодовольно осклабился соглядатай. Их сигареты, одновременно опущенные в мокрую пепельницу, столкнулись и, зашипев, размякли. Это заставило Крылова очнуться от посторонних мыслей.

– Ты чего, придурок, не понимаешь, что камни не мои? – спросил он со злым удивлением, досадуя, что позволил предложить себе подобную пакость.

– А чьи?! – взвился шпион. – Может, государства? Или Каменной Девки? Ты что, совсем дурак? Хороших книжек начитался? Да твой профессор, знаешь что, он всех кидает, дядьку моего двадцать лет душил! Они с дядькой сперва партнеры были, с равным капиталом, вместе попали, Анфилогов потом свои деньги вытащил, а дядьку оставил ни с чем! Хотя мог и дядьку свести со своими людьми из ментовки, от него бы не убыло. Но у профессора, видите ли, всякий человечек по отдельности, типа коллекция. Принцип у него такой!

Крылову показалось, что соглядатай, ставший вдруг лиловым, будто виноградина в давильне, буквально и немедленно лопнет от злости. Но шпион отдышался; сдернув кепку, он вытер рукавом вспотевший лоб, пересеченный ужасной, похожей на слепок прикуса розовой вмятиной, и снова нахлобучил головной убор, от которого на столе остался, будто от стакана, мокрый полукруг.